Грейтрейкса, когда он подходит к выходу из театра. Он замирает на секунду. Ему интересно, не возникла ли между актерами дуэль. Но он быстро забывает об этом, ведь его занимают совсем другие мысли.
Он спорит с самим собой.
Слова управляющего причиняют ему тягучую боль. Он принял решение медленно завоевывать ее сердце, но скромность, которую она выказывает, заставляет его подумать о том, чтобы ускорить события. Он представляет соперников, которые также озадачены ее холодностью. Некоторые из них наверняка имеют опыт обольщения подобных дам, иные определенно так же заинтересованы в ней, как и он сам. Этого следовало ожидать. Она превратилась во что-то другое. Она уже не просто актриса, валюта для приятной торговли, она стала чем-то намного более утонченным. Она начала претендовать на такую неуловимую, почти контрабандную добродетель, как непорочность.
Контрабанда – это то, в чем Валентин знает толк. Он набил на этом руку. Он свистом подзывает экипаж, который должен отвезти его назад на склад в Бенксайде.
Берем веронику поточную, водяной кресс, сколопендровый листовик, всего по три пригоршни; три сочные корки апельсина; мускатный орех, шесть драхм; свежий лошадиный навоз, три фунта; сыворотку, девять пинт; сок скабиозы, одуванчика и иссопа, всего по одной пинте; вывести воду, на три дня поместить в перегонный куб (для ускорения процесса).
Использовать как сироп при плеврите, цинге и разных болях.
Для человека своего положения Валентин Грейтрейкс – очень мирное существо. Он ненавидит причинять телесный вред, всегда старается этого избегать, и когда ему все-таки приходится прибегать к крайним мерам, он делает это с большой неохотой. Но есть одна война, которую он ведет с огромным удовольствием и энтузиазмом.
Если спросить его, в чем же ее смысл, он будет хранить гробовое молчание по этому поводу, суть которого сводится к следующему:
Прямой обязанностью общества и его лично является борьба с налогом на конский навоз.
Да, вот такой полет красноречия, не в последнюю очередь вдохновленный осадой Мимосины Дольчеццы. Такими речами Валентин развлекает кучера, пока экипаж трясется по освещенной луной мостовой назад к тому месту, откуда Валентин ведет неравный бой с несправедливым налогообложением.
– Это чудовищно! – восклицает он. – Неслыханно! – повторяет, просматривая список налогов, которыми облагается практически все, что он кладет в рот, под ноги и чем согревает тело. Налоги на все, что приятно видеть, слышать, нюхать или вкушать. Налоги на свет, налоги на тепло, налоги на средства передвижения, налоги на сырье, налоги на вещи, обогащенные человеческим трудом и умом, налоги на то, что стимулирует аппетит, и все то, что его удовлетворяет, налоги на горностаевую мантию судьи и удавку убийцы, налоги на кашку для младенца и ложку, которой его кормят, налоги на детские игрушки, налоги на верховую