от стен, заглушая стук ложек. Джим его никогда не слушал. Ему хотелось думать только о матери, Эмили и Лиззи.
Но мистер Сиссонс то и дело переставал читать и опускал книгу. Он обводил взглядом комнату, и глаза его были похожи на круглые стеклянные шары. Он складывал пальцы, и они громко хрустели. Джим переставал есть, пугаясь, что сделал что-то не так. Он сидел с ложкой, замершей где-то на полдороге между ртом и миской, пока сидевший рядом мальчик не толкал его, заставляя вернуться к прерванному занятию. Мистер Сиссонс откладывал книгу и соскакивал со своего помоста. Он скользил между рядами длинных столов, похожий на тощую черную тень. Джим видел его только краем глаза, не осмеливаясь поднять взгляд.
Надзиратель кидался к одному из мальчиков и стаскивал его со скамьи за шиворот, переворачивая миску, содержимое которой разбрызгивалось на лица и одежду окружающих.
– Плохо ведем себя, да? – говорил он, шипя, словно гусь. – Едим, как свинья? Иди к корыту, животное! – И мальчик полз на четвереньках к свиному корыту, которое всегда стояло в зале, и был вынужден есть оттуда без столовых приборов. Иногда там оказывалось с полдюжины людей – исключительно для развлечения мистера Сиссонса.
– Пожалуйста, пусть это буду не я. Пожалуйста, пусть это буду не я, – молил Джим про себя, когда мистер Сиссонс скользил мимо него. И воздух вокруг стал в два раза холоднее.
Джим понятия не имел, сколько времени он уже провел в работном доме, когда впервые задумался о том, чтобы попытаться сбежать. Поначалу эта идея показалась ему невозможной, все равно что попытка превратить насос во дворе в дерево и заставить его зазеленеть. Он вспомнил пытавшихся убежать мальчиков, запертых в сарае во дворе – чтобы все их видели. Но все равно Джим чувствовал, что должен попытаться. «Однажды, – пообещал он себе, – я уйду. Я буду постоянно начеку, чтобы не пропустить шанса сбежать. И если я сделаю это, меня никогда не поймают».
Он был так напуган, что даже не позволял себе думать об этом, на случай, если мистер Сиссонс заглянет в его мысли и привяжет его ремнем к стулу, а потом будет бить, как бил других мальчиков, которые пренебрегали правилами.
И только ночью он позволял себе представлять, как сбегает отсюда, и это было похоже на открытый сундук с сокровищами в темноте. Старая Марион брела своей дорогой по комнате и сопела, мальчики лежали в своих ящиках, притворяясь спящими, а Джим тем временем размышлял. Он убежит. Он будет бежать и бежать по улицам Лондона, пока не окажется очень-очень далеко от работного дома. Он найдет безопасное место. И назовет его домом.
6
Кончик
Поначалу Джим не умел отличать мальчиков друг от друга. У всех были одинаковые худые лица землистого цвета и темные ввалившиеся глаза, и все они были одеты в одинаковые серые колючие одежды и кепки. Все были пострижены и причесаны на один манер, за исключением того мальчика, который заговорил с ним во дворе. Его волосы были дикими и жили своей жизнью. Он обнаружил, что наблюдает за этим мальчиком, поскольку тот был единственным,