настоящий совиный дворец. Наконец-то Веллингтон попал в свое жилище, но, судя по его виду, он не испытывал ни малейшей благодарности. Трясущимися руками я налил себе пива и сел в кресло. Тут раздался звонок в дверь. Это был Аттила – наш консьерж.
Мы с ним недолюбливали друг друга с момента моей вечеринки в честь новоселья – то есть уже много лет. Понимая, что наличие Веллингтона нарушает условия моего проживания в этой квартире, я собрал всю смелость и приготовил пространную речь в свою защиту. После того, через что мне пришлось пройти в эти выходные, я сумел бы отстоять свою правоту даже в Верховном суде. Но, к моему изумлению и облегчению, оказалось, что защищать запретное живое существо не придется. Проблема заключалась в другом. По каким-то не замеченным мной пунктам договора об аренде мне запрещалось иметь на балконе предмет, который понижает статус жилого дома. Поскольку мой балкон выходил на газовую станцию, окруженную двухэтажными ветхими домиками, подлежащими сносу в течение года, трудно было представить, что я хоть как-то мог испортить эстетический облик этого района. Тем не менее, консьерж требовал, чтобы я немедленно убрал свой «шкаф». К моему облегчению, более глубоко исследовать этот вопрос он не стал, и я пообещал принять все меры.
Рано утром я вышел на улицу, чтобы провести разведку. Изучив вид нашего дома с разных точек, я обнаружил, что виднеется лишь верхняя часть клетки, но только с расстояния в сто пятьдесят метров или более. Клетку почти полностью скрывал парапет балкона и глубокая тень, отбрасываемая верхним балконом. В глаза бросалась только яркая, сверкающая крышка клетки. Тяжело вздохнув, я отправился покупать полгаллона матовой черной краски. Тщательно наложенный блестящий лак сыграл со мной злую шутку. К обеду я выбрался на повторную разведку – теперь жилище Веллингтона было совершенно незаметно с земли. Поскольку по условиям аренды иметь цветы на балконе не запрещалось, я приобрел быстрорастущий виноград и ведро компоста. Через несколько недель Веллингтон окончательно замаскировался, а аппаратчик домовладельца больше ко мне не приставал.
Через пару недель остро встала проблема питания моей совы. Я нашел несколько птицеферм поблизости и убедился в том, что они могут продавать мне цыплят, но ехать за ними нужно было рано утром, чтобы местный свиновод не успел забрать все остатки. Поскольку я оказался страшно загружен на работе и не мог найти времени, то забрал цыплят только в субботу. Ко вторнику у меня осталось всего два цыпленка, и ситуация стала критической. Втайне я надеялся соблазнить Веллингтона другим мясом, если оно будет свежим, нарезанным на мелкие кусочки и украшенным клочками пуха или перьев, необходимых для совиного пищеварения. Может быть, взять сырого кролика – при условии, что он будет экологически чистым? Из детства я помнил, что осенью в лавках мясников вывешивают целые ряды подстреленных