замерли, и в комнате воцарилась такая тишина, какой сегодня никак не ожидалось. Даже жутко стало. Складывалось ощущение, что с уходом Алика домик нечто потерял и почему-то стал значительно злее. А ещё казалось, будто в нём готовится что-то, будто должно произойти что-то плохое. Трудно было объяснить эту тревогу, странное беспокойство.
Артёму захотелось поскорее уйти из домика. Он никак не мог отделаться от этих мыслей. Чтобы заглушить их, Артём взял свой стакан с нетронутым из-за драки вином и выпил.
– Правильно, – ободрился Пашок. – Чё горевать, на. Сам виноват, на. Выпил бы, на, и пошёл бы, куда ему надо. Натаха выпить захотела, а у неё сегодня день рожденья, между прочим, на!
– А что же вы сразу не сказали? – удивился Кирилл.
– Потому что вы нам нет никто! – гневно зыркнула глазами Наташа.
– Я как раз хотел сказать, на, – осадил её Пашок. – А он в залупу попёр: «Не буду больше», «не буду больше»! Кто так делает?
– Но он же не знал… – осторожно вставил Артём.
Наташа заплакала:
– Это я виновата… Я и не хотела говорить… На мой день рожденья всегда что-нибудь случается… Я ненавижу свой день рожденья…
Петрович подскочил её успокаивать:
– Не плачь, ничего страшного не случилось, – попытался погладить по голове, но Пашок отпихнул его, – давай сейчас выпьем за твой день рожденья!.. Сколько тебе исполнилось?
Она, уткнувшись Пашку в плечо, не ответила ему. Тогда он, поймав на столе свою «чекушку» с остатками водки, провозгласил:
– За тебя, Наташенька! Живи, дочка, долго и счастливо!..
Но Пашку и это не понравилось.
– Давай, батя, пей, и вали в свою Брехаловку. Ты надоел уже.
Петрович развёл руками в знак беспрекословного согласия – мол, что поделаешь – и с отталкивающим благоговением, медленно, опустошил бутылку.
– За тебя, Наташ, – сказал Кирилл и тоже выпил.
Пашок оттаял и налил ещё по одной.
Артём уже с первым глотком почувствовал, как опьянение наваливается на него. Такое резкое, навязчивое и тягостное, подобное послевкусию от этого вина. Лица людей стали размазанными и нечёткими, неуправляемо перещёлкиваясь, как слайд-шоу. Артём поплыл. Но хорошо не было, и спокойно тоже. Мысли путались, хотя в паутине этой очень отчётливо вырисовывалось чувство, будто что-то упущено и позабыто. Артём, напрягая сознание, изо всех сил пытался вспомнить, что именно. То, что дома его ждёт мама с разносом – это он помнил. И то, что ушёл Алик, и стало пусто, тоже. И о Маше он не позабыл. Тогда что же? А, точно! Артём вспомнил, что хотел уйти отсюда. Куда? Да куда душе угодно. Хотя бы, к примеру, к Маше в лагерь.
Пробравшись через слайды, Артём нашёл изображение Кирилла и, запинаясь, обратился к нему:
– Объясни мне… пожалуйста, поточнее… как добраться до «Звёздочки»?
Кирилл засмеялся и хриплым голосом Пашка ответил:
– У-у!.. прямо… Батюшка нажрался!.. налево…
– А зачем ему в «Звёздочку»? – спросил