шутливо называл подобное состояние творческой лихорадкой и почти привык к ней, но случившееся сегодня удивило его и испугало.
Дело в том, что никакой творческой лихорадки этой весной не было. Макаров не писал, что почему-то не тяготило его. Вдохновение пришло только однажды, тогда, в березовой роще, но Александр Сергеевич не дал ему хода. Словом, он был в полном порядке, он был нормален, и вдруг – такое…
К тому же речь шла об Осе… Нет-нет, от «Макарова» следовало избавиться, Макаров решил это сразу и твердо и теперь шел по вечерней улице и искал глазами урну. Улица была центральной, но урн почему-то не было ни одной. Александр Сергеевич растерянно пожал плечами, ведя сам с собой нервный диалог, и свернул в подворотню. Она там и стояла – старая, ржавая и пустая, конечно же здесь никому не нужная, кто бы стал искать ее здесь, чтобы бросить в нее несчастный окурок? И об этом думал Макаров, подходя к урне и глядя на нее раздраженно. Оглянувшись по сторонам, Александр Сергеевич безжалостно вытащил из кармана «Макарова», ухватив его за ствол, как за нос, и равнодушно бросил в черное отверстие урны. «Макаров» громыхнул там железом о железо и затих.
– Ну вот и всё, – проговорил Александр Сергеевич, облегченно вздохнул и направился домой. Однако пришлось задержаться, затаившись в темноте подворотни, так как мимо проходили двое мордоворотов, то ли пьяных, то ли нажравшихся каких-то таблеток – злых и, без сомнения, опасных. Они орали на всю улицу, обещали какого-то Жорика, если тот встретится, убить, зарезать, повесить на первом столбе и сделать с ним такое, от чего Александр Сергеевич поморщился. Он подождал, пока негодяи уйдут подальше, и, выйдя из подворотни, совсем неторопливо пошел за ними следом, так как, к сожалению, именно в той стороне был его дом. Макаров сунул руки в карманы пальто, ссутулился, втянул голову в плечи, словом, старался быть незаметным, но, может быть, это и почувствовали подонки, возможно, сработала какая-то подлая телепатическая связь. Мордовороты остановились и разом оглянулись.
– Жорик! – воскликнул один обрадованно.
– Я не Жорик, – потерянно не согласился Макаров, продолжая по инерции шагать и сжимаясь все больше.
– Ну всё, – сказал второй, и Макаров остановился.
Несколько секунд он стоял, глядя обреченно, как на него несутся мордовороты, все еще надеясь, что они поймут свою ошибку. Но они кричали, ругались на бегу, и не оставалось никакой надежды. У Макарова достало сил повернуться и побежать прочь. Он метнулся в ту подворотню, подскочил к той урне, сунул в нее руку, выхватил пистолет и, повернувшись, выставил его перед собой.
Негодяи почти наткнулись на его дуло и остановились, замерев. Впрочем, с одним это случилось всего лишь на мгновение: он крутнулся на пятках и, согнувшись, обхватив голову руками, с дикой скоростью побежал прочь. Второй же потрясенно смотрел в черное дуло «Макарова», открывая