лучше. Номер сто двадцать семь – «опасность». Итак, «грозит опасность». – Глаза Холмса возбужденно горели, тонкие, нервные пальцы чуть дрожали, отсчитывая следующее слово. – «Возможно»! Ха-ха! Превосходно. Записывайте, Ватсон. «Грозит – опасность – возможно – случится – очень – скоро»… Дальше идет имя: «Дуглас». Затем: «богатый – загородный – сейчас – в – Берлстоун – убеждение – безотлагательно»… Ну что, Ватсон? Что вы скажете насчет чистого разума и его плодов? Я видел у зеленщика лавровый венок, надо бы послать за ним Билли.
Я с недоумением смотрел на текст, который сам же только что записал под его диктовку.
– Какой-то странный рваный способ выражать свои мысли, – заметил я.
– Напротив, очень изобретательно написано, – возразил Холмс. – Когда приходится все слова отыскивать в пределах одного столбца, их, конечно, в нужной форме не подберешь. Приходится положиться на смекалку адресата. Но смысл послания совершенно ясен. Замышляется какое-то злодеяние против некоего Дугласа, проживающего в указанном доме, по-видимому, где-то в провинции, ибо сказано, что он богатый сельский джентльмен. Пишущий это письмо убежден – ближе «убеждения» он ничего не нашел – это дело безотлагательной важности. Вот что мы с вами в итоге получили. Неплохая работа, а?
Холмс все еще довольно потирал руки, когда Билли распахнул дверь и впустил к нам инспектора Макдоналда из Скотленд-Ярда.
В те годы, а дело происходило в конце 80‑х, Алек Макдоналд еще не достиг той славы, какой пользуется по всей стране в наше время. Это был молодой, но уже успевший отличиться в нескольких трудных операциях полицейский. Долговязая худощавая фигура выдавала его недюжинную физическую силу, а крупная голова и живые глаза, поблескивавшие из-под мохнатых бровей, свидетельствовали об уме и смекалке. Нрава он был молчаливого, в действиях отличался четкостью и упорством и говорил с заметным шотландским акцентом.
Холмс дважды помог ему добиться крупного успеха по службе, сам довольствуясь только интеллектуальным удовлетворением от решения сложной задачи. По этой причине Макдоналд питал к своему коллеге-непрофессионалу глубокое уважение и доверие и не стеснялся обращаться за советом, когда сталкивался с затруднениями. Посредственность не знает ничего выше себя, талант же признает гения с первого взгляда, а у Макдоналда доставало таланта и профессионализма, чтобы понимать, что нет ничего унизительного в обращении за помощью к человеку, чей дар и опыт не имеют себе равных во всей Европе. Холмс, не привыкший вступать с людьми в дружеские отношения, к долговязому шотландцу питал симпатию и всегда встречал его улыбкой.
– Вы с утра уже в трудах, мистер Мак, – сказал Холмс. – Желаю вам заслуженных успехов. Боюсь, вы опять столкнулись с каким-то злодейством?
– Если бы вы вместо «боюсь» сказали «надеюсь», мистер Холмс, это было бы, по моим понятиям, ближе к истине, – ответил, ухмыляясь,