поднял брови – но, Тедди, разница есть.
Заметил, в письме много цифр? Все, как ты любишь.
Допустим, мне 22 года, а тебе 24. И это тоже цифры. Хотя, к чему они? Будто это важно! Но ты просил – пиши все, что придет в голову. Я давно об этом молчала, не говорила никому, и вот теперь ты вынужден это читать. Я писала о родителях, описывала мысли о рождении и жизни, но ты молчишь. Ты не подтверждаешь и не споришь, Тедди. Мне пусто. Есть такое словосочетание? Уверена, оно тебе знакомо.
Вчера я ездила домой. Мама была в синем платье, холодная и обманчиво неподвижная, как айсберг (образ для гостей. Да, Тедди, там я уже гость), а отец в черном костюме-тройке. У него седые волосы.
Знаешь, есть такое утверждение, что существуют два типа людей: люди-кошки и люди-собаки. В некотором роде, это психология, но скорее физиогномика. Я сидела рядом с родителями, отстранёнными, которые и друг другу-то будто никто, они что-то отвечали мне, но совершенно не выражали интереса к моим мыслям или чувствам. Обычно, интересовался этим только ты. Казалось, смотря на них, у человека недолжно быть каких-то вольных мыслей или сторонних рассуждений – только дела, факты, события, которые строго происходят с каждым.
Они сидели со мной за одним столом, гордые, отстраненные и неприкосновенные, как кот и кошка. Отец бы теперь, уж точно, не позволил бы стащить с его лица очки, а мама не допустила бы проявлений буйного нрава. Лощёные, сверкающие шкурками кот и кошка, взирали на меня, доверчиво и грустно ждущую от них подачку в виде доброго, искреннего слова, а получающую недоумевающий взгляд свысока.
Ты, Тедди, должно быть решил, что я спятила, рассуждая так. Я не имею права распределять людей по ролям, это так, но мне стало любопытно это сравнение. Прости, если это глупо.
На обратном пути, один седоусый джентльмен, видимо, заплутавший, выйдя раньше времени из экипажа, спросил меня, как добраться до улицы Н., напомнив мне своей улыбкой добродушного золотистого ретривера. Я рассказала ему, где находится эта улица (за булочной и в арку), и он снова мне улыбнулся, это было так искренне, будто он завилял хвостом! (В такой момент, мне показалось, что эти сирены и дирижабли, лишь вчерашний кошмар).
И тут я ещё кое-что поняла. Распределяя людей на роли: «человек-кошка» и «человек-собака», я не смогла вспомнить из всех, кого я знаю как «человек-человек». Разве что, кроме тебя.
Письмо от 16 августа, 1917г
Не так давно я помогла найти человеку нужную ему улицу, зато сама не знаю куда идти, и спросить не у кого.
Куда мне идти?
Что бы ты ответил мне на это, Тедди?
Я представляю тебя: ты сидишь рядом со мной на полу. Тебе пятнадцать, а мне тринадцать лет. Сложное время, но возраст почти что не повлиял на наши характеры. На полу, между нами, лежит книга, открытая на девяносто восьмой странице – ты читал нам вслух, а теперь отложил книгу.
Где мы только не побывали, чего мы только не пережили, читая эти наши книги…
Ты сложил руки на коленях, ты отдыхаешь.