Отец – журналист, редактор областной газеты, но в лихие девяностые ушёл в бизнес. Был посредником на металлургическом рынке. Потом его выкинули из схемы большие «акулы», и он стал писать книги.
Я привык считать его богатым человеком, а себя – наследником немалого состояния и потерял годы среди «золотой молодёжи». Но успел спохватиться, что отцово время прошло, и мне придётся рассчитывать только на собственные силы. Сейчас настолько вошёл во вкус настоящей мужской жизни, что не променяю её ни на какие миллионы, если только не заработаю их сам.
Мужики в нашем роду всегда умели работать. Делали себя и становились кем-то. Но вот с жёнами им категорически не везло. Поэтому я до сих пор не женат. Моя бабушка – инженер-строитель из Донецка, а мама – актриса из Одессы. Бабушка прожила с дедом в Казахстане, пока отец школу не закончил, а моя мать с папой – и того меньше. В Сибирь мы переехали уже без неё. И в первый класс меня провожал один папа. В нашей семье сыновей воспитывают отцы. А женщины бросают их, возвращаются на родину и заводят новые семьи. У моего отца в Киеве живёт родная сестра по матери, у меня – родной брат в Одессе, материн сын от второго брака. Ему шестнадцать лет, но я его ни разу не видел. В детстве я ещё ездил на каникулы к маме, отдохнуть на море. Я не хотел, но отец настаивал. Но когда увидел свою мать беременной от чужого дяди, понял, что ноги моей в её доме больше не будет.
– Удивительно, – тихо произнесла Катя. – Обычно мужья уходят от жён и оставляют своих детей. Но вы, похоже, большие оригиналы, белые вороны.
Стаи чёрных птиц перелетали от перелеска к перелеску по ходу нашего автобуса и дружно галдели. Я смотрел на них, на живописные Карпаты и жмурился от слепящего глаза утреннего солнца.
После границы я так и не смог заснуть. Зато Катя, оказавшись на родине, тут же засопела. Это была её идея – поехать из Праги в Киев на автобусе через пол-Европы. Вначале мы добрались до Берлина. День ушёл на обзорную экскурсию по германской столице. В ночь мы уехали в Варшаву. Ещё одна экскурсия по польской столице. А потом ночной переезд до Львова.
Катя разлепила глаза и сразу закрылась от солнца ладошкой.
– Сколько здесь воронья! Буквально стая на стае, – соскучившись по общению, я сразу завязал разговор.
– Это не вороны, – потянувшись, произнесла Катюша. – Вороны живут поодиночке, а не стаями. Скорее всего – галки. На древнем гербе Галиции изображена именно галка. На гербе города Галич, есть такой в Ивано-Франковской области, – тоже. Названия провинции и города произошли от этой птицы. А вот символ самого Ивано-Франковска – старинного польского города Станислав – ворон. Кстати, ты знаешь, что ворон и ворона – это разные породы? Ворон крупнее и умнее. Хотя все они питаются падалью.
Катин дед Марк Самуилович занял мою сторону во львовском инциденте.
– Негоже