рявкнул на него прапорщик. Гурули мало чем отличался от солдата. Платок, который он носил на шее, был мокрым от пота, будто его только что выстирали.
– Я не ною, – огрызнулся солдат, плюнул тягучей слюной, облизнул сухие губы и пошел дальше. На каждом шаге он, как конь, кивал головой.
Гурули переложил пулемет на другое плечо. Дернул же за язык этого молодого сказать о ранах на плечах! Теперь у самого заболело, в самом деле, как свежие раны. Гешка догадался, о чем думает сейчас Гурули, но предусмотрительно отвел глаза в сторону. Верхом идиотизма было бы сейчас предложить прапорщику свою помощь.
Гешка не играл альпиниста, привыкшего к большим нагрузкам. Он в самом деле чувствовал себя вполне сносно и мог бы без труда догнать Рыбакова, который шел далеко впереди. Но он щадил самолюбие Гурули.
Прапорщик взял на себя ответственность за его жизнь. Он готовился к тому, чтобы отдать Гешке последнюю воду, последнюю банку каши, чтобы из последних сил тащить его на себе, и где-то в душе очень желал этого. Но реальность не вкладывалась в сценарий – Гурули потерял то значение, которое он определил себе накануне.
Спустя час после первого привала из цепочки стал вываливаться Яныш. Некоторое время он шел рядом с Гешкой и даже пытался разговаривать, делая вид, что только ради этого и оставил свое место в строю. Способность к разговору, впрочем, быстро иссякла; Яныш ограничился только одним вопросом:
– А что… альпинисты тоже… столько с собой… волокут?
– Бывает, что побольше. Одни карабины и крючья килограммов на двадцать тянут.
Еще через полчаса Яныш стал отставать катастрофически.
– Не путайся под ногами, – не совсем вежливо попросил Гурули.
– Дурацкие ботинки попались, – бормотал Яныш. – Все ноги натер…
«Это агония, – подумал Гешка без всякого сочувствия и даже злорадно. – Он уже подыскивает причину, он нас готовит… Еще немного – и каюк!»
– Бля! – сквозь зубы выдавливал Яныш и, морщась, до неузнаваемости уродовал лицо. – У меня уже хлюпает… Ноги до кости…
Гешка молчал. Он знал, что Яныш молит бога в уме, чтобы он предложил ему помощь. «Ну! Ну же! – мысленно подгонял его Гешка. – Признавайся, что сдох!»
– Яныш! – начал заводиться Гурули, когда солдат сравнялся с ним. – За мной никто не ходит! Марш на свое место!
– С-сучара, – кряхтел Яныш, сильно припадая на правую ногу. – Кто сшил эти идиотские ботинки? Рожу бы ему набить…
Он сделал попытку участить шаги, на метр обогнал Гешку, но уже через минуту окончательно изнемог, остановился, согнулся, упершись руками в колени, будто его тошнило.
– Рота ждать не будет, Яныш! – заревел Гурули.
Гешка впервые видел старшину таким злым.
– Сейчас… Минутку, – кивал головой Яныш, и лицо его сочилось пóтом.
Гешка присел, заглянул Янышу в глаза.
– Хреново, Рэмбо?
– Да… – с трудом разлепил Яныш губы.
– И