Александр Волков

Два брата


Скачать книгу

ехали неспешной рысцой по московским улицам.

      Когда строилась Москва, всякий выбирал место, где ему больше нравилось: иной перегораживал поперек улицу, прихватывая ее к своему владению. Прохожие, упершись в тупик, лезли через забор, если во дворе не было злых собак.

      Узкие улицы причудливо извивались. Редкая из них была вымощена бревнами или досками. При езде по такой «мостовой» в боярской ли карете или в крестьянской телеге тряска была невыносимой. В сухую погоду в воздухе носились тучи пыли, а после дождей улицы покрывала невылазная грязь.

      Строения обычно возводились посреди двора, подальше от «лихого глаза», а улица тянулась посреди потемневших заборов и частоколов.

      Под заборами валялись худые щетинистые свиньи, в кучах навоза рылись куры, собаки собирались стаями, опасными в ночное время…

      С товарищами Егорка и Ванюшка распростились на Маросейке. Здесь они жили в дальнем конце Горшечного переулка, в приходе Спаса-на-Глинищах.

      У Марковых своего коня не было: Егорка ездил в ночное просто за компанию. Паренек слез с тютинской лошади и вскочил позади Ванюшки на спину ракитинского коня.

      – В войну сегодня будем играть? – озабоченно спросил Ванюшка.

      – Беспременно будем.

      – Егорка, а Егорка! Я, как поем, к тебе приду.

      – Приходи…

      Дворы Марковых и Ракитиных стояли рядом. У Ракитиных дом был поприглядистее: чувствовалась заботливая мужская рука.

      Вдова Аграфена Маркова владела убогим домиком с соломенной крышей; на дворе стояли амбарушка да крохотная банька, бродили куры, паслась коза. Немудреное было владение, но и за то Марковы денно и нощно не уставали благодарить бога.

      Добрый сосед сапожник Семен Ракитин принимал в сиротской семье самое живое участие. А Егорка Марков и Ванюшка Ракитин дружили так, что водой не разольешь.

      Было еще очень рано, когда Егорка вернулся из ночного, но мать и бабушка уже встали. Ульяна сидела за прялкой, круглолицая русоволосая Аграфена возилась у печки.

      На скрип двери Аграфена радостно обернулась.

      – Пришел, мой голубчик? Не обидели в ночном лихие люди?

      – Ой, мамка, – взволнованно заговорил Егорка, – что было! Подсел к нашему костру какой-то дядька и давай выспрашивать, как меня зовут, и какого я роду…

      Мать и бабка ахнули.

      – Святители-угодники московские! И для чего же это ему занадобилось?

      – А кто его знает!

      – И что ты сказал? – строго спросила Ульяна Андреевна.

      – Как ты наказывала… Посадским назвался.

      Бабка облегченно вздохнула.

      – Испужался небось? – озабоченно молвила мать.

      – Испужаешься!.. Он еще потом говорит: «Жалко, говорит, что не стрелецкий ты сын, не придется, говорит, дружка Илью порадовать…»

      Аграфену так и кольнуло в сердце.

      – Ох, что ж ты наделал, болезный мой! Может, это и вправду Илюшин дружок был и мог поведать, где сыночек мой бесталанную головушку приклонил.

      – Ну, развесила уши! – сурово перебила старуха. –