заверил ее маркиз. – А если возникнут трудности, я просто пошлю своего секретаря внести эти деньги в счет вашего кредита во все местные продуктовые лавки.
– Вы не сделаете ничего подобного! – сердито воскликнула Ровена. – И позвольте теперь мне внести ясность в денежные расчеты. Мы не нуждаемся в вашей благотворительности, милорд.
– Мне нужно полноценное питание, – ответил на это маркиз, забавляясь ее горячностью. – Вы сами сказали, что мне надо восстанавливать силы. Так вот, я требую бараньих ножек, говяжьего филе, откормленных цыплят и много других вещей, которые, впрочем, можно доставить из моего дома.
– Мы не примем их! – заявила Ровена.
– Вы разочаровываете меня, – сказал маркиз. – Я уж было начал думать, что вы, мисс Ровена, вполне практичная женщина. А вы просто самоуверенная особа, считающая, что всегда действует безошибочно. Вы кормите богатых за счет бедных из глупой, ложно понятой гордости, которой на самом деле просто не можете себе позволить.
– Как вы смеете так со мной разговаривать!
Но Ровена понимала, что ее семья действительно нуждается во всем, о чем говорил маркиз.
Что ж, ради детей она снова уступит, и пусть маркиз опять добивается своего.
Глава вторая
– Могу я войти? – раздался тихий, дрожащий голосок возле двери.
Повернув голову, маркиз увидел заглядывающую в комнату Гермиону.
– Да, заходи, – ответил он.
– Ровена будет сердиться, если застанет меня здесь, но я хотела показать вам свое новое платье.
Несколько дней назад состояние маркиза неожиданно ухудшилось, и приехавший из Лондона сэр Джордж прописал ему абсолютный покой.
– Всего-навсего лихорадка, – сказал он доктору Уинсфорду. – И этого следовало ожидать. Уверен, что маркиз скоро поправится. Покой и тишина быстро поставят его на ноги.
Маркиз, однако, чувствовал себя очень плохо. Вернулись мучительные головные боли, и молодой человек радовался, когда лекарства давали ему возможность погрузиться в глубокий сон, хоть ненадолго избавляя от страданий.
Бодрствуя, маркиз отмечал про себя, что Ровена снова стала той мягкой и заботливой девушкой, которой была, когда он впервые пришел в сознание после несчастного случая.
Маркиз ловил себя на том, что прислушивается к нежному голоску Ровены и ждет, когда затылка его коснется мягкая ладонь девушки, приподнимающей голову, чтобы он мог попить.
Но сейчас маркизу снова было лучше, и он приветливо улыбался Гермионе, которая вертелась около кровати, гордо демонстрируя новое муслиновое платье.
Платье было из самого дешевого материала – это не укрылось от наметанного глаза маркиза, знавшего толк в нарядах. Но ярко-синий цвет ткани прекрасно подходил под цвет глаз Гермионы, являясь одновременно превосходным фоном для ее чистой светлой кожи.
Уже не в первый раз маркиз подумал о том, что, если обеспечить Гермионе приличный гардероб и вывезти ее в свет, через год она произвела бы в высшем обществе настоящий фурор.
Но