деятельности вне школы». Учитель должен точно знать окружающие его местность и население, должен хорошо продумать причины тех или иных, хороших или дурных явлений, должен, другими словами, говорит Дистервег, заняться «практически-социальным изучением всего окружающего». И это послужит не во вред, а на пользу его прямой педагогической работе, так как глубокое участие в общих человеческих интересах настолько же содействует непосредственной работе учителя, насколько помогает внутреннему освобождению, самостоятельности и мужеству мысли, нравственному подъему.
А именно это прежде всего и нужно учителю. «Истинный воспитатель, – говорил Дистервег, – знает на основании собственного интимнейшего опыта, что человек гораздо больше делает на основании того, что он есть, чем на основании того, что он знает. <…> Возбуждать и развивать чувства, делать их близкими и дорогими, пробуждать решимость к совершенствованию известных поступков, развивать характер может лишь тот, кто сам лично воплотил в жизнь эти духовные блага. Никто иной. <…> Отсюда и заповеди учителю: воспитай самого себя в широком смысле слова, и тогда ты станешь истинным воспитателем; стремись к собственному развитию и тогда, когда станешь работать над развитием других – и во время этой работы, и вне ее; пусть станет школой для тебя самого вся жизнь, каждое отношение и положение пускай дают тебе повод для саморазвития и самообразования. А если даже ты будешь говорить языком ангела, но не будешь идти неустанно вперед по пути все более свободного служения истине и добру, – ты будешь медью звенящей и кимвалом бряцающим». <…>
Диттес, бывший для Австрии тем же, чем Дистервег для Германии. Как и у Дистервега, и у Диттеса особенно интересна социально-педагогическая сторона его воззрений <…>.
И в своих статьях, и в речах Диттес с энтузиазмом говорит о социальной роли воспитания. <…> В воспитании Диттес в особенности ценит элемент общественности. Дети должны воспитываться совместно, говорит Диттес, чтобы взаимно влиять друг на друга, оживлять, подстрекать к движению вперед. Их не надо рано разлучать одних с другими, не нужно давать повода одним с презрением относиться к другим. Они должны подольше оставаться вместе в народных школах, которые должны стать «мастерскими человечества, где дети становятся людьми». <…>
Но все эти социальные педагоги – Песталоцци, Фрёбель, Дстервег, Диттес – все это было лишь для нижнего этажа образования – дошкольного и начального образования. Средней школе они не импонировали. В течение XIX века она находилась, главным образом, под влиянием Гербарта, влиятельнейшего из теоретиков по педагогическим вопросам в XIX веке, создавшего целую школу. <…>
На авторитет Гербарта опирается и индивидуалистическое, и интеллектуалистическое направление школы. <…> Высшею целью воспитания является для Гербарта нравственное воспитание. Этой же цели подчинено и образование. Гербарт не признает образования, которое не влияло бы вместе