был телевизор. Плазменная обширная панель. На ней можно было и мне тоже рассматривать кошмарную шейку. Она была не ахти, может быть. Например, последовательно изорванная головами двух детей. А потом зашитая через край швом «вперед иголку». Но мне она дорога и такая. Другой не вырастет. Но врачица была несогласная.
– Вот так вот обрежем, – показала она широко рукой, – и отличненько будет! Без этого безобразия. Отвратительно выглядит.
И стала несильно шкрябать внутри. А я ей возьми и скажи, обиженная за шейку:
– Из цервикального канала вы взяли уже?
Она встрепенулась:
– Ну, – говорит, – если вы так уж настаиваете, возьму. Хотя, знаете…
Она не договорила. Но было понятно, как ей надоели капризные пациентки.
Вот. За все это удовольствие я отвалила более четырех тысяч рублей, однако самому интересному еще предстояло случиться на следующий день. Самое интересное началось с утра: бледное солнце, заваривается кофе, звонит врачица и светло замечает, что «диагноз подтвердился». Я даже не уточняю какой. Иду забирать результат, встревоженная.
Дают в руки малый белый листочек. Врачица торжествует. Говорит: «А я предупреждала, надо резать». Читаю на листочке, там немного, одно слово от докторской руки: гиперкератоз. И неразборчивая подпись. Спрашиваю:
– А это что?
– Это ваш результат.
– Результат чего?
– ПАП-теста, – отвечает она легко и листает какие-то бумаги на красивом письменном столе. Я ей мешаю, кажется.
Говорю сдержанно:
– Он странно выглядит.
Она пожимает плечами. Не соглашается. Ей вполне нравится, как выглядит этот результат.
Спрашиваю:
– Где результат исследования материала из эндоцервикса?
Она говорит, глядя строго мимо:
– Перед вами, женщина!
– Где результат исследования материала из эктоцервикса?
Она поджимает губы обиженно. Я знаю, что она сейчас скажет, и она говорит с достоинством:
– Вы не врач!
– А я и не претендую, – отвечаю, – но я много раз сдавала этот тест, и его результаты выглядят по-иному. Они выглядят вот так: «клетки многоклеточного и цилиндрического эпителия без атипии», «пласты чешуек плоского эпителия». Или там: «с участками метаплазированного эпителия». Все это отдельно для каждого образца. В протоколе исследования записывают то, что видят в микроскоп. Виды клеток. А это – вообще не протокол исследования.
Она горячится. Она встает и нервно ходит.
– Наша клиника работает на рынке медицинских услуг десять! Нет, двенадцать лет! Наши специалисты достигли несравненных высот в части диагностики и лечения! Ваш анализ – результат труда десятков людей! Специалистов высшего класса!
И вот она все это говорит, а я в очередной раз понимаю, что глупее меня нет вообще никого. Даже вот этот специалист высшего класса, подписавший малый белый листок, намного умнее. И я тихо встаю и незаметно ухожу. Кручинюсь и ем шоколад.