с Гоголем, Пушкин в одном из писем Плетневу характеризует как «дельного» молодого ученого – М. П. Погодина, а С. П. Шевырева советует «посадить» на кафедру словесности Московского университета на место умершего А. Мерзлякова, которого считает невеждой и пьяницей. В целом же Пушкин невысокого мнения о деятельности Московского университета. В том же 1831 г. он пишет Погодину: «Жалею, что Вы не разделались еще с Московским университетом, который должен рано или поздно извергнуть Вас из среды своей, ибо ничего чуждого не может оставаться ни в каком теле. А ученость, деятельность и ум чужды Московскому университету». Поэтому Пушкин не был удивлен, когда Гоголь, как он сам сказал, «расплевался» с университетом в 1835 г.
В статье «Торжество дружбы или оправданный Александр Анфимович Орлов», опубликованной в тринадцатом номере журнала «Телескоп» за 1831 г. и подписанной «Феофилакт Косичкин», Пушкин одобрительно отзывается о сборнике Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки». Продолжая тему в письме А. А, Орлову (ноябрь 1831 г. – январь 1832 г.) он благодарит последнего за поддержку Гоголя и уточняет свою позицию относительно Гоголя в указанной выше статье. «Радуюсь, что посильное заступление за мое дарование, конечно, не имеющее нужду ни в чьем заступлении, заслужило Вашу благосклонность», – пишет Пушкин, защищая Гоголя от нападок Н. Полевого. В поддержку Гоголя выступил также О. Сомов под псевдонимом «Н. Луговой». Как видно, от общего одобрения формы «Вечеров…» (юмор) Пушкин переходит к оценке гоголевского литературного таланта вообще, который считает безусловным.
В ноябре 1831 г. в письме Данилевскому летняя встреча с Пушкиным уже воспоминание о прошлом. «Почти каждый вечер собирались мы: Жуковский, Пушкин и я», – пишет Гоголь почти с хлестаковским восторгом. «Прелесть невообразимую», «живую» «петербургскую природу» видит Гоголь в поэме Пушкина «Домик в Коломне», которую он считает повестью и называет «Кухаркой». Отмечает Гоголь у Пушкина и Жуковского русские народные сказки. Судя по замечанию о безразмерности, имеется в виду «Сказка о попе и работнике его Балде», которая «не то что «Руслан и Людмила», но совершенно русск[ая]>>. Как видно, Гоголь озабочен идеей русской народности, идя в этом отношении вслед за Пушкиным. Происходят изменения и в его творческом методе. Они также связаны с Пушкиным. Гоголь показывает специфику поэзии Пушкина, сравнивая ее с творчеством Н. М. Языкова. «Любовь до брака – стихи Языкова, они эффектны, огненны, и с первого раза уже овладевают всеми чувствами, – пишет Гоголь. – Но после брака любовь – это поэзия Пушкина: она вдруг обхватит нас, но чем более вглядываешься в нее, тем она более открывается, развертывается и, наконец, превращается в величавый и обширный океан…», куда впадает и поэзия Языкова. В этой оценке Гоголь основывается на «Повестях Белкина», которые он вслед за Пушкиным называл «сказками», а также на поэме «Евгений Онегин», которую хорошо знал и постоянно цитировал в письмах. В связи с этим «Вечера на