я так славно не развлекался.
– Я же тебе говорил, – сказал Хуан Борджиа, дружески похлопав по щеке Жоана и добавив: – Да улыбнись ты, мужик! Твоя жена сегодня наконец узнала, что это значит – ублажить двух настоящих мужчин, и ей это понравилось, не сомневайся. Такие классные телки не должны принадлежать лишь подобным тебе гомикам. Учись, тупица!
Жоан не ответил. Он сидел на своем стуле с закрытыми глазами, и папский сын, поняв, что не добьется от него больше ни слова, сказал своему сообщнику:
– Пошли отсюда!
Громко стукнув дверью, они покинули это зловещее помещение, оставив Жоана в одиночестве и так и не развязав его. Он слышал за дверью непрекращающийся, хотя и постепенно ослабевающий плач Рамона и с тоской вопрошал, что там творится с его возлюбленной.
– Анна! – крикнул он.
Жоан внимательно прислушался, но не уловил ни звука, и к его тревоге добавился жуткий страх. Она тяжело ранена, может, даже мертва? Он в бешенстве постарался справиться со своими путами, опасно раскачивая стул и одновременно читая молитвы. Но его связали профессионально, и своими попытками освободиться он добился лишь того, что веревки еще сильнее врезались в тело.
– Анна! – завыл Жоан в отчаянии.
Пламя двух лампад, стоявших на столе, колебалось то ли от слабого движения воздуха, то ли от дыхания самого книжника, а тени от ионических колонн – некоторые из них стояли отдельно от других, а прочие были замурованы в стены дома, – казалось, зловеще шевелились. В тот момент Жоан понял, что это здание когда-то было храмом романской эпохи и его руины были использованы для постройки дома; здесь еще оставалась кое-какая мебель, но, без сомнения, дом был заброшен. Мысль о том, что он находился в храме, снова вызвала в нем страх при воспоминании о «солнечной» маске Хуана Борджиа и о быке на гербе его семьи. «Митра!» – мелькнуло у него в голове. Храм бога Митры! Он читал об этой мистической, сугубо мужской воинственной религии, которая в определенный период соперничала с христианством в Древнем Риме. Ее исповедовали в тайных, состоявших исключительно из мужчин общинах; эти люди поклонялись солнцу, а их бог изображался воином, убивающим быка. Точь-в‑точь как на праздниках корриды, устраиваемых семьей Борджиа для римлян! До Жоана доходили слухи, что в современном Риме, где античность возрождалась беспорядочным образом, существовали несколько тайных языческих сообществ. Именно об этом и свидетельствовала маска в форме солнца Хуана Борджиа. Неужели они принесли Анну в жертву в соответствии с ритуалом поклонения богу Митре? Он постарался отогнать подобные мысли, убеждая себя, что это был чистой воды идиотизм, вызванный его замутненным сознанием. Безысходность стала причиной того, что его посещали мысли одна абсурднее другой.
Именно он был виноват в том, что произошло, – исключительно из‑за его сумасбродного желания добиться свободы достойным и честным образом. Если бы