присоединиться к нему.
Джулиан, его братья и сестры и Эмма прятались в Зале Соглашений. Крупнейший зал Идриса, он был построен так, чтобы выдержать натиск любого врага. Но Сумеречным охотникам – даже тем, кто потерял свою душу, – вход в него был открыт.
Громадные двери распахнулись, темные Сумеречные охотники ворвались в зал и принесли с собой смерть, которая, подобно ядовитому газу, всюду следовала за ними. Они убивали стражей и детей, которых они стерегли. Им было все равно. У них не оставалось ни единого проблеска сознания.
Дети отступали все дальше. Джулиан постарался собрать всех вместе: к нему прижались серьезные близнецы Ливви и Тай, восьмилетняя Дрю и малыш Тавви. Сам Джулиан встал перед ними и широко раскинул руки, как будто мог защитить всех младших братьев и сестер, как будто своим телом мог создать такую стену, которую было не сломить смерти.
А затем смерть подошла прямо к нему. Темный Сумеречный охотник с сияющими демоническими рунами на коже, со спутанными каштановыми волосами и налитыми кровью сине-зелеными глазами, так похожими на глаза Джулиана.
Его отец.
Джулиан поискал взглядом Эмму, но она сражалась с воином-фэйри, яростно орудуя мечом, Кортаной, который сверкал у нее в руках. Джулиану хотелось ей помочь – и хотелось отчаянно, – но он не мог бросить детей. Их нужно было защитить. Его старшей сестры в зале не было, а старшего брата забрала с собой Дикая Охота. Оставался только он.
И в этот момент Эндрю Блэкторн подошел совсем близко. У него на лице алели кровавые порезы. Его кожа казалась серой и безжизненной, но он крепко держал в руках меч и не спускал глаз с собственных детей.
– Тай, – хрипло произнес он и посмотрел на Тиберия. В его глазах был ненасытный голод. – Тиберий. Мой Тай. Подойди ко мне.
Серые глаза Тая округлились. Его сестра Ливия вцепилась в него, но он все равно пошел вперед, к отцу.
– Папа? – сказал он.
Улыбка словно расколола пополам лицо Эндрю Блэкторна, и Джулиану показалось, что в пропасти этой улыбки он увидел все: первобытное зло, неизбывную тьму, само чудовищное, смертоносное ядро всего ужаса и хаоса, которые двигали телом, некогда принадлежавшим его отцу. Эндрю Блэкторн говорил нараспев:
– Иди ко мне, мой мальчик, мой Тиберий…
Тай сделал еще один шаг, и тут Джулиан выхватил меч из ножен и сделал выпад.
Ему было двенадцать. Он был не слишком силен и не слишком умел. Но боги, которые вскоре возненавидят его, должно быть, улыбнулись его выпаду, потому что меч полетел вперед, как стрела, как пуля, и вошел в грудь Эндрю Блэкторна, и повалил его на землю. Эндрю погиб, еще не коснувшись мраморного пола, и кровь залила все вокруг темно-красным потоком.
– Ненавижу тебя! – Тай накинулся на Джулиана, а Джулиан обхватил младшего брата руками, снова и снова благодаря Ангела за то, что Тай жив, что он дышит, что он колотит его по груди и смотрит на него полными слез и злобы глазами. – Ты убил его, и я тебя ненавижу, ненавижу…
Ливви