давай голову опускать! – кричали ему парни.
Тот не слышал их или, может быть, тряска не давала ему собраться с силами и натянуть поводья. Он неуклюже взмахивал локтями, пытаясь удержаться. Но конь, изловчившись, высоко подпрыгивал, успевая взлягнуть в воздух крепкими, маленькими копытами, и парень снова слетал с него на землю под смех шестерых парней, которые, с силой упираясь гутулами в землю, удерживали коня на волосяном недоуздке. Упавший тут же, кувыркнувшись через голову, не давая коню опомниться, вскидывал свое небольшое тело в седло, и все начиналось сначала.
Тэмуджин видел, что главное дело вершится там, перед юртой Сорхона, и делают его лучшие парни, ловкие и храбрые. Остальные толкутся по сторонам, в подручных.
Он оглянулся, посмотрел на своих иноходцев. Недалеко, ограждая их от табуна, с равнодушным видом посиживал на коне его помощник.
«Что это за дело, каких-то восемь голов караулить? – подумал он, и тут его обожгла догадка: – Сорхон дал их мне, чтобы чем-то меня занять, как маленькому дают овчинку, лишь бы не путался под ногами. Не допустил к объездке лошадей: опасно, попади я под копыта, он будет отвечать. Но и не отправил пасти большой табун вместе с простыми, детьми харачу – хитрый, понимает, что не к лицу нойонскому сыну. А здесь будто при деле: иноходцев, лучших коней стеречь…»
Тэмуджин хмуро оглядывал низину перед юртой и вдруг увидел Бэктэра. Он стоял на дальнем краю и вместе с другими объезжал коня. Небольшой рыжий жеребчик, весь взъерошенный от ярости, на котором, будто привязанный к седлу, цепко держался маленький юркий паренек с бесстрашным оскалом улыбки на лице, неустанно взбрыкивал, резко отпрыгивая из стороны в сторону, но его крепко держали за недоуздок семеро парней. И среди них был Бэктэр. Возбужденное его лицо то расплывалось в улыбке, поблескивая на солнце снежно-белыми зубами, то застывало от напряжения, когда конь, пытаясь вырваться, тащил их всех за собой. Вместе со всеми он весело рассмеялся, когда парень, долго удерживавшийся на беснующемся жеребце, наконец, слетел на землю.
Издали, в кругу чужих, незнакомых парней Бэктэр и сам уже казался чужим. Тэмуджин смотрел на него, как он по-свойски, с веселым смехом переговаривался то с одним, то с другим, и удивился тому, как вдруг он изменился. Дома, среди своих, что с ним, что с другими братьями Бэктэр обычно был невесел, неразговорчив, что ни слово, то с насмешкой или издевкой.
«А тут будто к своим попал», – вдруг обозлившись на него, подумал Тэмуджин.
Хасара не было видно, значит, его отправили к табуну.
«Бэктэр крупнее меня, и Сорхон его за старшего принял, – Тэмуджин с ненавистью оглянулся на своих иноходцев. – Побаловаться мне их дали. Какая разница, в табуне они будут или отдельно?»
Вдруг ему пришла мысль проверить, такое ли уж важное дело дал ему Сорхон.
– Эй, погоним поближе к табуну! – решившись, крикнул он парнишке. – Заезжай с той стороны!
– Зачем? – удивился тот.
– Там в низине трава получше.
– А-а, ну,