с Хасаром сидели у наружного очага. Они удивленно оглянулись на Унгура и Сача Беки, когда они вышли из их юрты.
– Хучара побили! – выпалил Сача Беки, подходя к ним.
– Кто?! – те как ужаленные вскочили на ноги.
– Отойдем отсюда, а то люди услышат, – сказал Унгур и первым двинулся в сторону.
Сели кружком у кожевенной юрты.
– Сегодня Хучар ездил за реку искать своих лошадей, – переминаясь на корточках, негромко рассказывал Унгур. – И нарвался на сонидов. С десяток их, говорит, было. Те увидели и погнались за ним. Хорошо еще, что на моем рысаке был, ускакал. Говорит, кричал им, чтобы вечером выходили на драку.
– А те что?
– Выйдем, мол, не боимся вас.
– Еще, говорит, кричали, мол, много спеси у вас, у киятов, – со злобой в голосе говорил Сача Беки. – Надо им показать, какова на самом деле наша спесь.
– И еще много чего кричали.
– Хучару сильно досталось? – спросил Тэмуджин.
– Да нет, два раза по спине ударили кнутовищами, но кости целы.
– Да разве в этом дело! – склонившись к Тэмуджину и сжав кулаки, убеждал Сача Беки. – Главное, что оскорбили. Нас всех оскорбили. Это так нельзя оставлять!
– А где сам Хучар?
– Спину медвежьим жиром намазал и сидит, гусятину ест, – Унгур, родной брат Хучара, был намного спокойнее троюродного Сача Беки. – Видно, проголодался со страху.
– А мы, как узнали, так сразу к тебе пошли, – горячился тот, не разжимая кулаков. – Собирайся!
– Что будем делать?
– Как что?! – крикнул Сача Беки, удивленно глядя на Тэмуджина. – На киятов, на старший род руки подняли. Отомстить надо!
– Тихо ты! – нахмурился Унгур. – Давай сделаем так: сейчас тихо пройдем по куреню и соберем парней. Каждый поднимет своих.
Тэмуджин оглянулся на Хасара.
– Найди и позови сюда Бэктэра. Да смотри там, при людях не проболтайся.
– Я поеду с вами?
– Нет.
– В прошлый раз меня тоже не взяли…
– А ну, замолчи! – повысил голос Тэмуджин, но увидев обиженно сжатые губы Хасара, смягчился: – Из твоих друзей никто не поедет. Спросят про нас, говорите, что поехали к генигесам на игры. Понял?
– Да.
– Иди.
Тэмуджин с Бэктэром обошли юрты отцовских нукеров по западному краю куреня. Позвали полтора десятка своих одногодков.
Вечером в густеющих сумерках собрались все за прибрежными буграми. Больше полусотни подростков на конях, с увесистыми прутьями в руках, многие в зимних овчинных шапках, в беспорядке толпились в низине, наезжая мордами лошадей друг на друга. Негромкий, нарочито беспечный, как обычно перед дракой, говор отрывисто раздавался по кучкам.
– Разберитесь по десяткам, что вы как коровы на пастбище бродите! – послышался голос Сача Беки. – Мои люди, где вы там заблудились, сюда подъезжайте!
– По пятеро в ряд! – зашумели в толпе старшие. – Становитесь!
– Эй, оглохли? По пятеро, вам говорят!
– А твоим прутом