сохранит, и вас на привязи удержит. А к тому же сейчас он немалую добычу с юга ждет, уступленное вам он в десять и двадцать раз покроет.
X
На северной стороне долины среднего Керулена по небольшой речке Сурхай расположился маленький – всего около ста восемьдесяти айлов – курень. Это был улус, в недавние годы отделившийся от большого рода джелаиров. Люди в нем, в основном, состояли из родовых ответвлений дзад и тухараун, но были с ними и некоторые другие джелаирские айлы. Несколько лет улус кочевал отдельно от своих сородичей. Среди керуленских монголов за улусом закрепилось название малых джелаиров.
Издавна по этим окраинам зимовали мелкие рода керуленских монголов, которым не доставались тучные пастбища, раскинувшиеся южнее, поближе к большой реке. Травы здесь были не очень хороши, засуха иссушала их, зато зимой на ровной местности ветрами сдувало почти весь снег, и скот мог найти себе корм, чтобы выжить до новой травы.
В конце осени многие из прежних соседей малых джелаиров, опасаясь нападения борджигинов, откочевали на юг, поближе к куреням джадаранов. Малые джелаиры и еще несколько таких же мелких родов остались на месте, не желая кланяться крупным владельцам.
– Борджигины, скорее всего, не нападут, – решили на общем совете их нойоны и старейшины, – летом они получили от джадаранов хороший отпор и теперь побоятся сунуться. А к нашим попадешь под крыло, так потом и дети не будут знать, как от них отвязаться.
В курене шла неспешная, обычная для этой поры жизнь. Коровы почти не давали молока, лишь с немногих, поздно отелившихся, выцеживали на донышки подойников. Охота на дзеренов завершилась, воины небольшого их отряда, облавившие зверя вместе с джадаранами и хонгиратами, уже возвратились в курень. И теперь до весны была одна забота: сохранить в целости табуны и стада.
Пастбища были тут же, за окрестными холмами. Днями и ночами со скотом находилось по полусотне молодых воинов – охраняли, в основном, от волков, наведывавшихся в эту степь с хэнтэйской тайги.
Короткий зимний день незаметно подкрадывался к концу. Бледное пятно солнца еле угадывалось над западным склоном за серой пеленой снежной тучи. К вечеру заметно потеплело. Легкий, порывистый ветерок смешивал желтые и сизые клубы дыма из юрт, гнал их на северную сторону, в степь.
На северной стороне куреня собиралась толпа молодых всадников с луками и копьями – ночной караул выходил на охрану табуна лошадей. Подъезжали от юрт последние припоздавшие. Гомон голосов, смешки и окрики раздавались в толпе и тут же уносились ветром в степь.
Табун находился за тремя холмами на северо-западе от куреня, сейчас там был дневной караул.
Двое пеших стариков в поношенных бараньих шубах, с длинными посохами в руках, стояли перед всадниками, давали наказы.
– Ночью поближе к куреню подгоните, станьте с подветренной стороны, – говорил высокий, сутулый старик, – звери дым учуют и не подойдут.
– Эй, Мухали, а ну, подъедь сюда, – другой, приземистый, в рысьей