мы приводили их на нашу землю, – приглушенно промолвил сутулый старик, – всем известно, что враги пришли по следу тех, кто прошлой зимой ходил в набег на онгутов.
– Что-о?! – еще больше разъярился нойон. – Ты что это, на нас намекаешь, вы еще на нас вину будете сваливать? А ну, сейчас мы весь ваш курень пеплом развеем!..
Он осоловело расширил глаза и медленно поднял правую руку, оглядываясь, готовясь махнуть своему войску.
– Нет-нет! – испуганным хором воскликнули старики, взмолились дрожащими голосами: – Мы не спорим с вами, только пожалейте людей… там ведь дети малые…
Нойоны медлили, уставившись на стариков, будто раздумывая. Толстый все так же высоко держал руку, готовый махнуть и пустить войско на курень.
– Ладно, – милостиво провозгласил молчавший все это время второй нойон и оглянулся на первого. – Пусть живут, нам нужны подданные.
Толстый, наконец, опустил руку. Старики тяжело дышали, рукавами вытирая со лбов горячий пот.
– Ладно, пожалеем вас, отпустим вашу вину перед нами, – вновь заговорил толстый и резко повысил голос: – Но отныне вы всем своим куренем, со всем скотом, барахлом и потрохами переходите в улусы кият-борджигинов! Будете нашими подданными. Поняли вы или нет?!
Старики, переминаясь на ногах, косо переглядывались между собой.
– Что молчите? – снова повысил голос толстый. – Вы еще раздумывать будете?.. А ну!..
– Об этом надо говорить с нашим нойоном, – сказал сутулый старик. – Мы сами не можем решать такое дело.
– А где он, ваш нойон?
– В курене должен быть, – пожал плечами сутулый. – Никуда сегодня не выезжал, как будто.
– А ну, ведите нас к нему, а мы посмотрим, как он гостей встречает.
Старики подобрали свои шапки и, не одевая, волоча их по высокому снегу, поплелись в курень. За ними, едва не подталкивая их мордами лошадей, следовали борджигинские нойоны вместе с нукерами.
– Ночевать будем в вашем курене! – грохотал над ушами громкий голос толстого нойона. – Посмотрим, как у вас встречают гостей. Пусть ваши люди хорошенько кормят наших воинов, пусть хорошенько поят и ублажают, тогда и они, может быть, смилостивятся над вами.
– Ну, а если наши парни кого-то побьют или отправят к предкам, – насмешливо говорил другой, – тогда не жалуйтесь, значит, не очень-то радушно встречали гостей, сами будут виноваты.
Вслед за нойонами в курень, широкими крыльями охватывая его с разных сторон, хлынул весь борджигинский отряд. Среди вымерших от страха айлов враз стало шумно и тесно. Всадники толпами заполняли все пространство между юртами, спешивались, привязывая коней к коновязям и арбам. Всюду разжигали костры, разваливая, разгребая старательно сложенные кучи аргала у юрт, располагались на отдых.
Айлы встречали их смиренно, покорно – так, как побежденные встречают победителей. Выйдя из юрт от старых до малых с непокрытыми головами, кланялись, тащили котлы и устанавливали их на внешних очагах. Тут же резали овец, выносили архи и другое угощение.
– Еще