и мат. Под ногами что-то хрустело и хлюпало. Запахи спиртного, косметики и прочего заполнили все вокруг. Люди стали падать, запутываясь в одеялах, вещах, сталкиваясь друг с другом. Появились сильно ушибленные и травмированные. Хаос продолжался. Отовсюду слышалось.
– Что происходит?
– Я ничего не вижу.
– Не плачь. Успокойся, пожалуйста.
– Господи, я, кажется, сломал ногу.
– Выпустите меня отсюда! Я не хочу! Я не хочу…
– Почему не сажают самолет?
– Где Президент? Что с ним? Надо же что-то делать.
– Это же невыносимо, черт побери…
– Мама, мамочка…
В этой какофонии бедняжки стюардессы, не менее других ошарашенные и ослепленные произошедшим, повинуясь своему долгу, взяв себя в руки, насколько это было возможно в это время, всеми силами, как могли, старались успокоить людей, навести хотя бы какой-то порядок.
Старшая стюардесса, потирая глаза салфеткой, на ощупь пробралась в кабину пилотов и, обращаясь к командиру экипажа и стараясь держать себя в руках, спросила:
– Геннадий Сергеевич, что происходит? Я ничего не вижу… Какие будут дальнейшие указания?
Немного помолчав, добавила:
– Ситуация постепенно выходит из-под контроля. Люди в отчаянном положении.
– Наташа! Наташенька, – взволнованно, но, стараясь держать себя в руках, заговорил командир. – Собери всех девочек. Ты меня слышишь?
– Слышу, Геннадий Сергеевич.
– Хорошо. Собери всех девочек. Слышишь? Успокой в первую очередь их. Скажи, что все под контролем. Что скоро все это закончится. Понимаешь? И… все силы, все силы на борьбу с паникой. Ты поняла меня, Наташа?
– Да.
– Ну… С Богом!
Наташа почувствовала, что командир держится молодцом. Но по каким-то слабеньким сигналам, ноткам в его голосе каким-то своим, женским чутьем поняла, что все может кончиться очень даже плачевно.
«Сидеть же сложа руки в такой ситуации – худшее из зол. Нужно бороться. Бороться до последнего», – так думала она. Так думал и командир.
– Господи! Помоги нам! – громко, стараясь взбодрить себя, крикнула она и шагнула в салон. Потом на миг остановилась, будто хотела услышать еще хоть что-нибудь от своего командира, и услышала:
– На Бога надейся, а сам не плошай.
Геннадий Сергеевич, человек, которого она любила всем сердцем, нашел еще одну секундочку, чтобы поддержать ее.
Сжав кулачки, стиснув зубы и выправив осанку, она пошла на свой пост. «Будем жить, командир!» – мелькнула в ее голове фраза из кинофильма «В бой идут одни старики». Будем жить…
Летный состав лайнера, осознавая, что в их руках жизни многих людей и самого Президента, не поддался панике и продолжал нести службу.
Командир корабля сидел в своем кресле и коротко и четко отдавал команды. Свет, ударивший в самолет, ослепил его и второго пилота сразу же. Бортмеханик, штурман и радист пострадали менее их. Геннадий Сергеевич,