голосом.
– Дочка, это я, мама, открой сейчас же! – доносится взволнованный голос в ответ.
– Да все в порядке ма-а-а! – тяну я, прикидываясь беззаботной дурочкой.
Щелкает замок, и в комнату врывается ураган – моя мать.
– Как ты, все в порядке? – испуганно хватает она меня за плечи. – А зачем воду в ванну набрала?
– Согреться хотела, – объясняю я. – Повздорила с одноклассниками и полетела домой без пальто. Замерзла!
Мать еще о чем-то говорит, а я замечаю, что из полуоткрытой входной двери выглядывает Парфенов. Так вот кто «пожар» устроил! Парфенов в нашем классе новичок – только в этом сентябре в нашу школу перевелся, так что я еще не разобралась, чего он стоит. Но, как видно, совать свой нос в чужие дела любит. Вот я ему этот любопытный нос чуть не прищемила, когда захлопнула дверь квартиры. Мать все что-то выясняла, а я пошла, легла в сою кровать прямо в одежде и с головой одеялом укрылась, чтобы ничего не слышать и ничего не видеть.
Проснулась, а вокруг темно. Я сначала подумала, что все еще под одеялом. Нет. Ощупала все вокруг – лежу на чем-то колючем. Где это я? Может, я, действительно, того?.. Может, я уже там, куда совсем еще недавно так стремилась? Вокруг, как в таких случаях говорят, адская тьма. Честно скажу, испугалась. Лежу, трясусь в ужасе. И вдруг откуда-то тусклый такой свет, словно из-за угла. Да, я про свет, который чудится тем, кто расстался с жизнью, где-то читала. Вот из-за угла выплывает неяркий круг света. Этот нездешний свет выхватывает из темноты часть кирпичной стены, а вот потолок теряется в полумраке. А, может, его совсем нет? А я в каком-то бездонном колодце, куда попадают те, кто не умеет ценить самое высшее благо – жизнь. Ага, да это же обыкновенная свеча, которую держит незнакомая девушка. Ее лицо, подсвеченное снизу, кажется мне страшной маской. Жуткое зрелище! Видимо, это по мою душу! На голове у девушки какой-то дурацкий колпак.
– Пора вставать, – слышу я знакомый голос.
Да это же Нелька – моя так называемая подруга. Подшутить вздумала! Сейчас я ей отомщу за все! Я потихоньку ощупываю пол вокруг себя, ага, какая-то тряпка возле меня. Беру ее и подкрадываюсь к моей бывшей подруге сбоку.
– А-а-а! – кричу грозно и хлещу изо всех сил по Нельке, по свече, по всему, что так не люблю в ней. Свеча, естественно, летит на пол и гаснет, теперь я больше ничего не вижу. Стою, затаив дыхание, ну как Нелли вздумает мне дать сдачи! И слышу рядом спокойный голос, как я теперь уверена окончательно, уже бывшей моей подруги:
– Ну вот, свечу зажечь больше нечем! Будем сидеть в темноте.
Я молчу. Она тоже. Слышу, как Нелька садится на пол, устраивается удобней, шурша тем самым колючим, чем, как я поняла, устлан весь пол.
– Возьми мешок, надень на себя! – слышу ее голос. – Скоро станет холоднее.
Не собираюсь ее слушаться, вот еще, предательница. Погоди, я тебе еще отомщу! Скажу новенькому, ну, Косте Парфенову, что ты в него влюблена. Посмотрю, каково будет тебе, когда все над тобой начнут смеяться! Волна