не одна, и если спустя несколько минут она не выйдет с помощниками разгружать товар, то те поднимут тревогу.
Но эти несколько минут они использовали полностью.
Тот же вопрос про деньги Фук задал и ей. Минь Ха сказала, что все, что у них есть, лежит в тумбочке, что больше ничего нет, что деньги вложены в товар… Ее избили и бросили в картонную коробку.
Взяли все ценное, не погнушались ни карманными деньгами, ни часами, забрали кожаную куртку.
Водитель, уже теряя терпение, вдруг увидел, как четыре черные фигуры выскочили из подъезда и бросились в сторону Московского вокзала.
Однако вьетнамские торговцы не выходили. Заподозрив неладное, он подошел к окну квартиры и почувствовал резкий запах газа. Разбив стекло, бросился вызывать милицию.
Скажем сразу – по горячим следам налетчиков из Ханоя задержать не удалось. Действовали профессионалы, предусмотревшие все, или почти все. Но один из них, Нам, прокололся. Отпечатки его пальцев остались на месте преступления. За дело взялся следственный отдел уголовного розыска Канавинского РУВД. Нашим сыскарям было как-то все равно – из пекинской ты мафии, ханойской или из тамбовской. Статья 162, часть 2, пункты а, в, г, и дело пущено в производство. Сложность оно представляло неимоверную. Ты преступников по России-матушке ищешь, а он где-нибудь в пекинском ресторане собачатиной лакомится. Запуганные вьетнамцы молчат, а русским свидетелям все азиаты на одно лицо.
Но были зацепки, были. Нам проходил по подобному же делу в Ярославле, но свидетелем. Тогда его привлечь к уголовной ответственности не удалось, но как персону «нон грата» выдворили из страны. Так что кое-какая информация на него была.
И еще одно. Удалось вычислить любовницу Нама – Ань Тует. Они жили вместе в московском общежитии, затем она уехала в Нижний. Но его не забыла. Звонила ему в Ханой, и по телефону он ей сказал, что вряд ли они увидятся, так как он провернул в этом русском городе одно криминальное дельце. Речь шла как раз о налете на Ван Бака.
Но, увиделись.
То ли бандитская любовь тому причиной, то ли дела позвали в дорогу, но Нам вернулся в Россию. Нелегалом, через Пекин. В Москве сделал себе новые документы и вскоре оказался в Нижнем. Их встреча с Ань Тует оказалась последней. 26 марта он был арестован нижегородскими оперативниками. И теперь у него впереди семь лет в колонии строгого режима.
Третий лишний
Он с детства боялся ножей. У него была какая-то особая неприязнь к узким длинным холодно сверкающим лезвиям. Может быть, в детстве кто-то его напугал ножом, может, вынес это чувство из просмотра кинофильмов – нож самое распространенное орудие киноубийств – неизвестно. Его мама потом говорила старшему следователю прокуратуры Советского района Наталье Прокофьевой, что ее сын питал к ножам суеверное чувство страха.
Он – это Михаил Сказин, добрый симпатичный мужчина лет тридцати, которому немножко не повезло в личной жизни. В прошлом – два развода,