утихомиришь… Как-никак, а все – комсомолки… Не пристало бастовать… Где сознательность?
Увидев начальника комсомольского штаба, бунтарки вмиг взяли его в оцепление и все разом загалдели пуще прежнего.
– Сколько можно, ну, сколько?! – кричит, перекрывая всех, одна из девчонок.
– Два месяца, как приехали, а нам все еще не могут выдать спецодежду, – вторит другая.
– Посмотри, в чем ходим на работу!? В домашнем! А в кино в чем, хочу знать, идти мне? – кричит третья.
Четвертая тянет в его сторону ладони.
– Гляди-гляди, во что превратились руки? И все почему? Нет рукавиц.
Виктор видит, что от штукатурного раствора, в составе которого немало извести, руки потрескались и кое-где уже появились кровавые язвы. Виктор смотрит на бригадира, молча стоящую чуть в сторонке, – она тоже из молодых и потому брать за глотку начальство, чтобы защитить интересы бригады, не умеет. Девчонка понимает обращенный к ней немой вопрос и зло бросает:
– А что я могу?! Савичеву говорила? Говорила. Докладные писала? Писала. В управлении была? Была. Все обещают и все. Стенка! Мне ее не пробить.
Бригадир отворачивается и худенькие плечи ее начинают вздрагивать: девчонка плачет, чувствуя полную беспомощность. Бригада устремляется к ней, окружает, пытаясь утешить бригадира: кто-то гладит, а кто-то просто прижимается головой.
Наступает тишина. Виктор вопрошающе смотрит на Савичева. Видимо, взгляд красноречив, поэтому начальник участка начинает суетиться, стараясь увести свои глаза в сторону.
– Понимаешь, снабженец… Говорит, что на складе нет… Кто-то там вовремя не сделал заявку на дополнительное количество спецодежды.
Виктор тихо спрашивает:
– Ну и что дальше?
– Не знаю, – Савичев растерянно разводит руками, но потом спохватывается. – Надо день, два девчонкам потерпеть. Есть клятвенное обещание, что курточки, комбинезоны, ботинки, рукавицы вот-вот прибудут.
Бузотёрши, услышав, возвращаются и вновь блокируют Орехова и Савичева.
– Да, ладно! – кричит самая отчаянная. – Брось, начальник, трепаться: слышали и не раз.
Ее поддерживают.
– Корми обещаниями свою жену!
– Не верим!
– Иди, сам смену поработай под сырым сквозняком в одной кофтёнке, а нам хватило.
– У жены-то, поди, ручки беленьки и гладеньки?
– Не будем работать и все тут!
Когда страсти чуть-чуть улеглись, Виктор Орехов обратился к девчонкам с короткой речью, пообещав, что лично займется этой проблемой, одновременно, попросив, не оставлять рабочие места.
– Обещанного три года ждать, да? – язвительно процедила зачинщица.
– К концу рабочей смены у всех будет спецодежда.
– Ну, да! Так и поверили. Не такое начальство и не смогло, а ты…
– Я