двадцать пять.
– А грузоподъемность, насколько я помню, около двадцати была? А добавь-ка к этому еще и пять гроссов угля.
– А что, пополнить запасы воды, как мы это всегда делали, нигде нельзя?
– Да кто же вам в оазисах даст воду, чтобы вы ее на ветер с паром выкинули?! Да вас за одну такую просьбу всех поубивали бы! Это же Вода!
– Понятно, – протянул я. Но большие корабли смогли бы сюда добраться.
– Ага. Мой дядя, когда пытался зеркало заказать, летал в Тунарамах на специально переоборудованном барке. Ты представляешь: сто двадцать метров длины, экипаж в тридцать пять человек, двести гроссов грузоподъемности, больше половины из которых пришлись на цистерны с водой. Такой вот дешевенький полетик. Как он потом ругался на своего компаньона, на Котелок, на пустынников! Так что ножками и на коровках. Благо здесь народ живет не особенно требовательный. Им по три-четыре каравана осенью и столько же весной, когда по пустыне еще можно ходить, вполне достаточно.
Сейчас действительно было лучшее время для путешествий. Сол жег не так уж и сильно, днем было тепло, но не знойно, а ночью прохладно, но не холодно. Сиди себе на мерно покачивающейся широченной спине пустынной коровы…
Глядя на медленно втягивающийся в поселок караван из Тунарамаха, я даже поймал себя на мысли о том, что хочу опять в путь по этому безжизненному, но не такому уж и негостеприимному краю.
Глава 11. Шпионские страсти
Хорошо, что Лайана учит меня центромирскому языку. Как только мы выехали из Красарана, она настояла на том, что мне надо освоить язык ее Родины, раз уж придется там какое-то время прожить. Я особенно не сопротивлялся, делать в дороге все равно было совершенно нечего, а так хоть какое-то развлечение.
Как оказалось, язык Центра Мира – это сильно изменившийся всеобщий восточный язык, потомок языка Восточной Приморской Империи, правда, с очень большим вкраплением слов и понятий позаимствованных у кочевников Зеленого Каганата.
За четыре месяца путешествия по пустыне я научился довольно-таки сносно разговаривать на центромирском.
И это нас спасло.
Когда мы въехали в последний перед Сардацукашем оазис я сразу же заметил солдат ФНТ. Четверо ФНТшников медленно шли вдоль каравана, всматриваясь в лица и иногда заговаривая с нашими попутчиками.
– Так, действуем, как договаривались, – тихо, почти не шевеля губами, сказала Лайана. – Далкин, мы с тобой супруги-торговцы из Центра Мира, Рудард – ты наш охранник горец.
Рудард едва заметно кивнул.
Минут через пять солдаты подошли к нам. Старший из них что-то спросил на карапатрасцком, кажется, поинтересовался кто мы.
Лайана ответила, указывая на меня и на Рударда.
Командир патрульных, перешел на ломаный центромирский и с ужасающим акцентом обратился ко мне:
– Что ви визьёте?
Я, стараясь, чтобы мой центромирский был хоть немного не таким