я после вашего лечения смогу играть на скрипке? – Сможете. – Вот здорово, а раньше не мог».
– Принеси-ка подогретого вина. А то так голос ссадим, не заметим, – подмигнул я ему.
Парень моментом подорвался и убежал к кострам.
А я не на шутку заскрипел извилинами. Воспитанник падре, однако. Вот только невинной жертвы священника-педофила мне и не хватает до полного счастья в ближнем окружении. Потому и отослал парня, что такую информацию мне срочно надо переварить наедине. В моем времени педофильские скандалы с католическими пасторами возникали с периодичностью почтового поезда. И очень смачно обсасывались всеми средствами массовой информации. Вплоть до того, что самого папу римского каяться заставляли. Зачем – понятно. При легализации гомосексуализма и полной толерастии во всем остальном, кроме педофилов, у демократов совсем не осталось «врагов народа».
Известный всем педик в традиционном христианском обществе – содомит и изгой, а тайный – вкусный объект для шантажа. К примеру, в Англии, шантажируя оглаской, наша разведка заставила работать на СССР аристократическую «кембриджскую пятерку». Это в середине двадцатого века. А вот в начале третьего тысячелетия такое уже по определению невозможно – в Англии содомией публично гордятся.
А вот как ТУТ к содомитам относятся, я пока не знаю. Может быть, и толерастно до радужности. До гей-парадов на Масленичный карнавал.
Представил себе лав-парад геев-флягелянтов* и усмехнулся такой картинке.
А с другой стороны, резон еще в том, что других подходящих кандидатур вокруг что-то не наблюдается. К тому же грамотных. Не те века. Не помню, чтобы их было много, помимо жеребячьего сословия*.
Все же как это трудно решиться кому-то довериться, тем более в незнакомой обстановке. Да что там незнакомой – фантастической! К тому же, один раз уже погибнув, очень не хочется повтора. И надо честно признаться себе в том, что «Штирлиц как никогда был близок к провалу». Дальше вопросы у меня пойдут такие, что у парня, кроме недоумения, ничего вызвать не смогут. А это опасно тем, что…
Повторяться не хочу – смотри выше.
К тому же, как ни крути, а кроме этого парня, у меня в обозримом пространстве другой подходящей кандидатуры нет. Что может быть лучше кандидатуры раба в таком случае? Кто был ничем – тот станет всем.
Одноглазый, который почему-то слишком фамильярен с «государем», отпадает сразу. Да и не нравится мне его бандитская рожа. Рыцари тоже отпадают по определению. В вопросах чести у них в заду вода не держится. И как они воспримут мои предложения? Вот хрен мне угадать навскидку местный этос*.
А остальные кто тут?
Чьи это люди?
Мои, как «государя»? Или из рыцарских копий* пахолики*? Тогда вассалы* моих вассалов – ни разу не мои вассалы.
Микал примчался обратно не один, а с двумя такими же парнями в неброской одежде. Головных уборов на них не было, и мне стало видно в неровном свете факела, что эти молодые люди, в отличие от рыцарей и пажей, очень коротко стрижены.
В руках всех троих была поклажа.
Рядом