твердую почву под ногами, но именно в тот самый момент земля осыпалась, и он снова отступал назад. А по другую сторону пропасти осталась прежняя жизнь, там пребывали Вероника, Хеля, Кузнецов, друзья. Там был свет, шум и смех. Наступал очередной день, земля под ногами опять осыпалась, и ему снова приходилось отступать. В конце концов темнота окружила Шацкого со всех сторон, и он смирился с тем, что так останется до скончания веков.
Он налил в сковородку немного воды и поставил ее на плиту. Потом вымоет.
Так не должно быть, размышлял он, позабыв, что вбивает себе это в голову каждый день. Так быть не должно! Люди после разводов находят общий язык, порой даже дружат, вместе воспитывают детей, Деми Мур была на свадьбе у Брюса Уиллиса, а он у нее; чтобы быть семьей, необязательно спать в одной постели и жить под одной крышей. Ведь он, Вероника и Хеля навсегда останутся семьей, что бы ни случилось.
Он потянулся к телефону, Вероника все еще оставалась у него в быстром наборе. С той лишь разницей, что теперь то была Вероника, а не как когда-то Киса.
– Алло?
– Привет, это я.
– Привет, вижу. Чего хочешь?
Он понимал, у нее есть право отбросить вежливость.
– Звоню, чтоб узнать, все ли у вас в порядке. Что слышно у тебя? У Хели?
Молчание.
– Ты опять?
– Что значит «опять»? Извини, но я имею право узнать, что у моей дочери?
Вздох.
– У твой дочери все в порядке, сажаю ее за уроки, завтра классная работа. – У нее был уставший, недовольный голос, будто она исполняла тяжкую повинность, и Шацкий почувствовал, как в нем вскипает злость.
– По какому предмету?
– По природоведению. Teo, хочешь что-то по делу сказать? Прости, я немного занята.
– По делу я бы хотел знать, когда ко мне приедет моя дочь. У меня такое впечатление, что ты препятствуешь ее контактам со мной.
– Не будь параноиком. Сам знаешь, она не любит туда ездить.
– Это почему же? Может, потому, что у ее отчима появится конкуренция и твое новое замужество уже не покажется ей таким расчудесным?
– Teo…
– Разве не так? Но мне кажется, она должна понять, что я теперь живу здесь.
Он ненавидел себя за то, что в его голосе появились душещипательные нотки.
– Объясни ей это сам.
Он не знал, что ответить. Хеля разговаривала с ним неохотно да и слушала его тоже неохотно. Ей нравился новый дом, удаленный от холостяцкой норы ее отца на двести километров. Раньше она старалась скрывать свою неохоту, но в последнее время перестала.
– Хорошо, тогда, может, мне приехать.
– Как хочешь. Teo… умоляю, если у тебя нет ничего конкретного…
– Нет, спасибо, поцелуй от меня моего барсучонка. Хорошо?
– Ладно.
Она подождала, не скажет ли он еще чего, а он чувствовал ее неприязнь и раздражение. Он ловил звуки, добегающие с другого конца провода: голоса из телевизора, звякнула крышка от