на их обычный нехитрый обед, немного приукрашенный консервами из той самой сумки, и удивленно спросил:
– Вы что же, умудрились уже все деньги потратить?
– Нет, папа, – солидно ответил Колька. – Просто мы так рассудили, что чего их попусту транжирить? Их же возвращать надо, – и он повернулся к Юрке.
– Понимаешь, папа, – смущенно начал тот. – У меня тут одна мыслишка появилась, как их крутануть, чтобы заработать немного… Тогда и ты долг сможешь вернуть, и нам еще останется. Ты не против?
«Вот и наступил тот момент, когда нужно им все как-то объяснить, – тоскливо подумал Тень. – Но как?! Как?!»
– Дети, – медленно начал он, понимая, что рискует сейчас абсолютно всем: их любовью, их доверием. – Дело в том, что эти деньги не нужно возвращать… Я их заработал… И, если так можно сказать, заработал честно… – Тень смотрел прямо в лицо своим детям. Он не имел права опустить перед ними глаза, он должен был сразу ясно и четко понять, как они ко всему этому отнесутся. – И это еще не все деньги. Теперь мы все сможем нормально жить, вы все сможете учиться там, где захотите, сможете заниматься тем, чем захотите. Это наши деньги.
Ребята, мгновенно став серьезными, переглянулись, но никто из них не отвел глаза, встретив его выжидающий взгляд, никто не отвернулся, не встал из-за стола, не ушел.
– Папа, – Лешка смотрел ему прямо в глаза. – Ну мы, в общем-то, что-то в этом роде и подумали, когда дядя Стас никак не мог ответить, куда и зачем ты поехал.
– Папа, – спросил Ромка дрогнувшим голосом. – Ты сделал это из-за меня?
– Нет! – твердо заявил Тень, который не мог допустить, чтобы Роман хоть на секунду почувствовал себя виноватым в том, что произошло. – Вы все – это единственное дорогое, что у меня есть в жизни, и это я сделал ради вас всех!
Дети снова переглянулись.
– Папа, – взволнованно сказал обычно флегматичный и уравновешенный Колька, и в его голосе слышались слезы – Папа! Мы самые счастливые люди на Земле, потому что у нас есть ты, наш папа! И мы хотим, чтобы ты знал: мы с тобой! Мы все с тобой! До конца! Каким бы он ни был! Поверь нам, папа! Самое дорогое, что у нас есть на свете, – это наша семья, которой без тебя никогда бы не было, да и вообще у нас ничего бы не было! Мы хотим быть с тобой! Мы не хотим, чтобы ты нес этот груз один! Мы разделим его с тобой, папа!
– Нет! – покачал головой Тень, снова чувствуя в горле этот неизвестный ему раньше комок. – Я не хочу, чтобы это вас коснулось. Я не хочу для вас этой жизни. Я не для того взял на себя когда-то ответственность за вас, чтобы вы окунулись в эту грязь. И, пока я жив, я этого не допущу! Нет, этой судьбы я для вас не хочу!
– Ты не прав, папа! – серьезно сказал как-то разом повзрослевший Шурка. – Эту судьбу мы выбрали для себя сами! И Колька правильно сказал: мы с тобой! До конца с тобой!
– Папа, – тихонько попросил Лешка, кивая на его левое предплечье, где они не раз видели татуировку осы. – А расскажи нам про ваш отряд, – и, увидев, как внезапно сузились глаза Ивана, смущенно сказал: – Ты не сердись на