хорошо кушает. Я ему ее жиденькую на молочке готовлю, сладенькую, с маслицем… – и она позвала: – Васенька! Сыночек! Иди к маме! Будем кашку кушать.
Раздалось оглушительное «Бум!» – я поняла, что это Васька соскочил из форточки на подоконник, потом второе «Бум!» – это, надо понимать, уже на пол, и в кухню влетел Василис. Разглядев его, как следует, я онемела – мало того, что он сейчас весил уже никак не меньше шести килограммов, так он был еще и до невозможности холеный: шерстка блестела и казалась шелковой, видимо, она его вычесывала.
– Кушай, мое солнышко! Кушай, мой маленький! – приговаривала Варвара Тихоновна, с умилением глядя на Ваську, который, не торопясь, словно смакуя, аккуратно ел кашу.
Та-а-ак! Ну и что прикажете мне с ним теперь делать? Персональные обеды готовить? Так я и себе их не готовлю. Его же теперь консервами не накормишь – будет нос воротить. А она-то с Васькой как носится! Словно с ребенком малым. Да, тоскливо ей теперь без него придется. Ладно, будем выходить из положения с наименьшими потерями.
– Варвара Тихоновна, спасибо вам большое за хлопоты.
– Да разве ж это хлопоты? Мне ж такое счастье было с ним возиться! – возразила она.
– А вы знаете, у меня вот мысль одна возникла. Понимаете, работа у меня суматошная. Бывает, уйду рано, а вернусь за полночь. Так вы не будете против, если я вам Ваську буду утром заносить, а вечером забирать, а то он, бедняжка, иногда целыми днями голодный сидит, да и скучно ему. А я вам за это платить буду и деньги на продукты для него давать. Выручите меня, пожалуйста.
У нее глаза налились слезами, она пыталась мне что-то ответить, но губы ее не слушались. Наконец она справилась с собой и прошептала:
– Правда? и, поняв, что я не шучу, затараторила: – Вы даже не представляете себе, какой он умный! Он же все, как человек, понимает! Мы здесь с ним так дружно жили!
– Вот и хорошо, что мы договорились, – и я ей улыбнулась.
Она улыбнулась мне в ответ, но вдруг нахмурилась и спросила:
– А вы сами-то чего-нибудь с дороги ели? – и, поняв, что нет, тут же категорически заявила: – А ну, садитесь за стол! Я вам сейчас картошечки поджарю, да с лучком, да с котлеткой рыбной.
Она так аппетитно это говорила, что я засмеялась и не смогла отказаться. После ужина мы всей гурьбой отправились водворять Ваську на родную жилплощадь.
– А батюшки! – не смогла удержаться, войдя, Варвара Тихоновна. – Пыли-то, пыли! Вы вот что, Елена Васильевна, – предложила она, – Если вам по дому что сделать надо: убраться там, постирать, сготовить чего – так говорите. Мне это еще, слава богу, нетрудно. Сама себя обслуживаю, да и вам еще помочь в силах.
– А сколько вам лет, Варвара Тихоновна, простите за бестактность?
– А шестьдесят два мне, – она грустно усмехнулась. – А вы-то, небось, думали, что много больше?
– Да нет! – постаралась как можно честнее сказать я. – Это я так спросила.
Варвара Тихоновна снова грустно усмехнулась и махнула рукой:
– Да ладно уж