ным ударом.
Кабинет был полон книг в кожаных переплетах, стоявших на полках. В углу стоял большой сейф. Кроме этого, там находились два кресла для посетителей и удобное вращающееся кресло, в котором и сидел Перри Мейсон. Все было отмечено суровой простотой и функциональностью, так, словно кабинет перенял черты личности своего хозяина.
Двери открылись, и в кабинет вошла секретарша Мейсона, Делла Стрит. Она аккуратно притворила за собой дверь.
– К тебе просится какая-то женщина, шеф, – сказала она. – Говорит, что ее зовут Ева Гриффин.
Перри Мейсон посмотрел на Деллу спокойным взглядом.
– А ты считаешь, что ее зовут не так?
Секретарша покачала головой:
– Шеф, в ней есть что-то подозрительное. Я просмотрела всех Гриффинов в телефонном справочнике. Ни одного нет по тому адресу, который она назвала. Я заглянула также в адресную книгу, и с тем же результатом. Там множество разных Гриффинов, но нет ни одной Евы Гриффин.
– Какой это адрес? – спросил Мейсон.
– Гроув-стрит, двадцать два – семьдесят один.
Перри записал данные на листке бумаги.
– Впусти ее, Делла, – сказал он.
– Хорошо, – ответила Делла Стрит. – Я хотела бы только тебя предостеречь, чтобы ты был поосторожней с ней, шеф. Есть в ней что-то неприятное и опасное.
У Деллы Стрит была стройная фигура и смелый взгляд. В свои двадцать семь лет она была из тех женщин, что следят за жизнью быстрыми глазами и никому не позволяют обмануть себя внешним видом. Она стояла в дверях, глядя на Перри Мейсона спокойно, но неуступчиво.
– Я предпочла бы, – настойчиво сказала она, – чтобы, прежде чем возьмешь дело, ты проверил, что она собой представляет.
– Хм, интуиция? – спросил Перри Мейсон.
– Назовем это интуицией, – ответила она с улыбкой.
Перри Мейсон кивнул. Выражение его лица не изменилось, только взгляд стал более внимательным.
– Ладно, введи ее, Делла, я сам с ней поговорю.
Делла Стрит закрыла за собой дверь, но через несколько секунд открыла ее снова, и в кабинет вошла посетительница. Она передвигалась с непередаваемой уверенностью в себе. Ей могло быть тридцать лет или около того. Она была хорошо одета и явно умела позаботиться о себе. Прежде чем посмотреть на мужчину за столом, она окинула быстрым взглядом кабинет.
– Пожалуйста, садитесь, – предложил Перри Мейсон.
Только теперь посетительница посмотрела на хозяина кабинета, и на ее лице мелькнуло что-то вроде раздражения. Она, очевидно, привыкла к тому, что мужчины встают, когда она входит в комнату, и вообще относятся к ней с галантностью, соответствующей ее полу и общественному положению. Какой-то момент казалось, что она хочет развернуться и уйти, но в конце концов она подошла и села в кресло по другую сторону стола. Она подняла взгляд на Мейсона.
– Слушаю вас, – сказал он.
– Вы мистер Мейсон? Адвокат Перри Мейсон?
– Вы совершенно правы, это я.
Голубые глаза, которыми она недоверчиво изучала его, вдруг расширились, как бы под влиянием сознательного усилия воли. Это придало ее лицу выражение детской невинности.
– У меня неприятность, – сказала она.
Перри Мейсон только кивнул – признания такого рода были для него обычными. Так как она молчала, он объяснил:
– Люди, как правило, приходят сюда, когда у них случаются неприятности.
– Нельзя сказать, чтобы вы облегчали мне разговор, – вдруг сказала женщина. – Большинство адвокатов, у которых я консультируюсь…
Она неожиданно замолчала. Перри Мейсон подарил ей вежливую улыбку. Он медленно поднялся с кресла, положил руки на край стола и оперся на них всем весом, чуть подавшись в ее сторону.
– Да, я знаю, – сказал он. – Большинство адвокатов, с которыми вы советовались, имели роскошные офисы и дюжины помощников, которые бегали туда и сюда. Вы платили им кучу денег и имели от этого мало пользы. Они низко кланялись и шаркали ногами, когда вы входили в их кабинет, и требовали солидных авансов. Но, когда у вас случились серьезные неприятности, у вас не нашлось смелости обратиться к ним.
Ее широко раскрытые глаза немного сузились. Адвокат и посетительница изучали друг друга взглядами несколько секунд, после чего женщина опустила глаза.
Перри Мейсон продолжал медленно и отчетливо, но не повышая голоса:
– Я другой. У меня есть клиенты, потому что я за них борюсь, потому что я борюсь за их интересы. Никто никогда не обратился ко мне с просьбой об основании общества, и я еще никогда не заверял завещания. Я не знаю, составил ли я за свою жизнь хоть дюжину договоров и смог бы или нет подать протест по ипотеке. Люди приходят ко мне не потому, что им нравится мой нос, и не потому, что знают меня по клубу. Они приходят потому, что им нужны такие услуги, которые могу им оказать только я.
Она подняла на него взгляд.
– Собственно, какого рода услуги вы можете оказать,