предложив именовать Соренсу попросту «столицей».
Удивительно, но почему-то это предложение пришлось по нраву гордым принцам: Материк подразумевал необъятную величину. И страсти постепенно улеглись, тех кто не захотел утихнуть по-доброму, усмирили силой. Через двадцать пять лет после восшествия на Трон Пантелеймона под его правлением оказалось государство Материк. С единой валютой, торговыми законами и некоторыми правовыми различиями в зависимости от традиций провинций.
За это время Пантелеймон еще четырежды проходил Испытания Троном и каждый раз каменное кресло – расцветало. Претенденты, конечно же, являлись в Тронный Зал. Усаживались на холодный камень. Но за все эти годы никто не смог соперничать с Пантелеймоном.
И в какой-то мере, эта ситуация была понятной. Занимаясь законотворчеством и улещая новых вассалов, Пантелеймон попутно взялся за строительство. В течении всех этих лет он много сил и средств отдал строительству канала, проводя водный путь из Срединного моря к океану. Объединил в единую цепь несколько судоходных рек, что упростило купечеству путешествия, а это повлекло за собой развитие промышленности и дважды спасало от голода пострадавшие от засухи провинции Материка.
Трон всячески благоволил Пантелеймону и альтернативы правителю не выдавал. Более сорока лет его окраска оставалась пурпурной, и хотя в последние пятнадцать лет золотистые лучи уже померкли, никто не мог соперничать с правителем.
Но все-таки Пантелеймон – старел. Два последних Испытания прошли уже не так бравурно, без восторженных «ура!» толпы. Могущественные кланы, казалось, разгадали причину столь долгой успешности дряхлеющего правителя: Пантелеймон, по их мнению, загодя составлял мысленный список предстоящих реформ и усаживался на каменное кресло, доподлинно зная ситуацию в стране, зная ее слабые места. То есть, он заранее до тонкостей определял, что может предложить волшебному артефакту и всегда придерживал в рукаве некий козырь, способный убедить магическое кресло в том, что он лучший, как и прежде. Мол, он еще не все успел сделать для страны, он – объединитель и заступник, за ним сила и поддержка не только простонародья, но и здравомыслящего купечества, промышленников. За Пантелеймоном стояла армия, претерпевшая ряд успешных реформаций.
В связи с чем, предваряя очередные Испытания, касты выходили на них уже объединенными. Составляя список государственных усовершенствований, они выбирали наиболее достойных кандидатов и выступали единым фронтом.
И эта тактика, надо отметить, возымела действие. На двух последних Испытаниях Трон окрашивался алым цветом, когда на нем оказывались делегаты колдунов и телепатов. Под Пантелеймоном, правда, Трон так и оставался пурпурным… Но дело, как хотелось бы надеяться претендентам, – сдвинулось. Превосходство Пантелеймона уже не выглядело столь безусловным и разгромным, и он старел, старел, старел…
Густав вспомнил о вспыхнувших после последнего Испытания