подумал Литта, следя за тем, как слагаются остальные буквы.
Из них вышло еще два слова: «Nuptiae volutivae».
Литта, прочтя эти слова, вдруг откинулся на спинку кресла и рассмеялся, взявшись рукою за грудь. Это предсказание было неудачно до смешного.
– Nuptiae volutivae – «желанный брак»?! – повторил он сквозь смех. – Ну, этого быть не может, этому трудно поверить.
Нике строго взглянул на него и показал на оставшиеся в кругу пять букв.
– Тут еще остаются пять так называемых немых букв q, d, m, р, m, – сказал он, еще раз останавливая взглядом смех Литты, и продолжал: – Они значат: «Quereretur dux: minister primus Malthae», то есть: «Понадобился бы вождь: первый министр Мальты».
Литта перестал смеяться.
– Позвольте! – спросил он. – Кто же это будет первым министром Мальты?
– Тот, о ком вы задали свой вопрос… я не знаю, – ответил Нике равнодушно. – Когда потребуется вождь, он будет избран в трудную минуту министром Мальты.
– Позвольте! Если вы знаете, что я принадлежу к Мальтийскому ордену, – иначе как же я могу быть министром? – то почему же вы предсказываете мне «желанный брак»? Ведь это – два несовместимых обстоятельства.
– Я ничего не знаю, – медленно качая головою, тихо проговорил старик, – я не знаю даже, о ком вы спрашивали и в чем состоял ваш вопрос… Я говорю, что вышло…
– Я спрашивал про себя, – перебил его Литта. – Правда, я состою рыцарем ордена Мальты, следовательно, ваше лестное предсказание о моем повышении возможно; но вместе с тем, как член духовного ордена, я должен был дать обет безбрачия и дал его с глубоким убеждением, которое едва ли изменю… Значит, брак, да еще «желанный», едва ли возможен для меня. Положим, настанет время, что я изменюсь… допустим это. Хорошо. Но обстоятельств ведь не изменишь… из ордена выйти нельзя; а если бы я каким-нибудь путем и вышел даже из него, что невозможно, то как же я буду министром?.. Согласитесь, что одно с другим совсем не вяжется.
И Литта, уверенный, что доказал старику французу всю его несостоятельность и нелепость его слов, встал со своего места. Он убедился, что Нике вовсе не был таким человеком, каким показался ему сначала, и что он годен разве только для суеверного простака Энцио, который может верить ему.
Литта вынул несколько золотых и бросил их на стол.
Востроносое лицо Нике приняло совсем птичье выражение. Круглые очки приподнялись несколько раз.
– Я у вас не просил этого! – показал он на золотые. – Уберите их!
Литта несколько растерянно посмотрел на него.
– Да, да, уберите их! – подтвердил Нике кивком го-ловы.
«Комедия! Хочет поразить меня бескорыстием», – решил Литта и, собрав со стола деньги, снова спрятал их в карман.
– Вот видите ли, молодой друг мой, вы еще очень скоры и горячи, но жизнь научит вас быть осмотрительней, – проговорил Нике и опять кивнул головою, как бы прощаясь с Литтою.
Он по-прежнему казался спокоен и величав.
Литта молча поклонился ему и вышел на улицу.
VI. На вилла-Реале
– Мельцони! Мельцони! Вы знаете, Джулио Литта появился