мячик,
В тугую теплую волну.
Идёт вдоль моря старый мальчик,
Который видел ту войну;
Кому игрушкой были пули,
А жизнь в осаде, как вина.
Крадётся тенью на Примбуле
За севастопольцем война
И в снах, всё продолжают падать
Бойцы в морские буруны.
Вы, наша правда, наша память —
Седые мальчики войны.
В волнах ныряет лунный зайчик
И время – никого не ждёт.
Идёт вдоль моря старый мальчик,
Из той войны ещё идёт.
И пусть порой в груди одышка,
Глаза глядят сквозь пелену,
Он – севастопольский мальчишка.
Который помнит ту войну.
Стоят в почетном карауле
Все обелиски, всей страны,
Пока гуляют на Примбуле
Седые мальчики войны.
Глава I
До войны
Не может быть, чтобы при мысли, что и вы в Севастополе, не проникли в душу вашу чувства какого-то мужества, гордости и чтоб кровь не стала быстрее обращаться в ваших жилах…
1. Улица Подгорная
«До войны и после войны». Как органично, плотно и почти навсегда это определение времени вошло в лексику людей моего и старшего поколений. Каким бы трудным и порой страшным не был период времени перед войной, в годы войны воспоминания о нем были светлы и радужны. В памяти моей, вне временной последовательности, застряли отдельные события довоенного времени, начиная с 1938 года, стало быть, с пятилетнего возраста.
Я родился в Севастополе в 1933 году, в роддоме при горбольнице № 1. Тайно крещен в церкви «Всех Святых», на старом кладбище, где покоится прах моих предков. Я – Севастополец в четвертом поколении. Мой прадед Василий Макаров принимал участие в последней Турецкой компании, за что был пожалован крохотным участком земли на улице Подгорной. Там он построил маленький глиняный домик, где прошло мое предвоенное детство. Кстати, в семье бытовала легенда, правда, ни чем не подтвержденная, что мы, Макаровы, родственники известного адмирала Макарова.
Замечательна особенность расположения улицы Подгорная. Она действительно осела под горой, буквально притулилась к ней в виде неширокой террасы, между двумя улицами: верхней и нижней. Дома построены только на одной четной стороне. Противоположная сторона, низенькой стеной ограждает улицу от обрыва. За стеной открывается панорама города: Константиновский равелин, внутренний рейд, западный склон главного холма до здания «Панорамы».
Нежный бриз гуляет вдоль улицы (до войны я не помню нынешних сумасшедших ветров). Хозяйки вывешивают стираное белье на веревках, протянутых между деревянными столбами электролинии. Веревки подпираются длинными шестами, вздымая простыни, как штандарты, высоко над землей. Вода после стирки выливается прямо посреди улицы, иногда с мыльной водой сливают еще кое-что.