кивнула Елена, она и сама ощущала последний период жизни с Каравановым как что-то эмоционально недоделанное.
– Вы считаете, что мной нельзя увлечься? – в упор посмотрел он.
– Можно… почему же нельзя? – поежилась Елена.
– А вот вы, например, могли бы мной увлечься?
«Придурок! – подумала она. – На дорогу смотри, врежемся!»
– Я? Ну в другой период, наверное… я сейчас сильно разводом пристукнута…
– Обманываете… Просто вам всем нужны деньги, прибамбасы… а душа вас ни капельки не волнует… – Он уставился на дорогу потерянным взглядом.
– Послушайте, Айсберг. Вон идет по тротуару молодая бомжиха, бутылки собирает. И душа у нее чище, чем у меня, но вы ведь ее в машину не посадили. Вам ее душа нужна как коту пижама…
– Хорошо вы меня сравнили. Спасибо, хоть сразу честно. Без всяких церемоний, – скривил он губы.
– Поймите, в любом слое общества есть своя система договоренностей. Вы мне по «аське» предлагали в машине любовью заниматься? Да?
– Да! – с вызовом ответил он. – И могу повторить это предложение.
– Вы хотите поговорить про вашу невостребованную душу? Извольте! Мое пальто стоит тысячу долларов. – Елена почти сказала правду, именно столько оно стоило до пятидесятипроцентной скидки. – И в этом пальто вы предлагали мне заняться любовью в машине, которую вы и внутри в последний раз мыли в прошлом веке? Да у меня его потом ни одна химчистка не возьмет!
– Я готов помыть машину и внутри, – легко согласился он.
– Вот одолжение! – захохотала Елена, и вдруг увидела в нем черты мягкого и покорного – до поры до времени – Караванова. – Это как эротическое образование жены, раньше начинать было надо! Вот вы, мужики под полтинник, живете кое-как, за базар не отвечаете, карьеру не делаете, десять лет вздыхаете над поруганными перестройкой ценностями, организм запускаете, лицо кремом намазать ленитесь… а как вам всем по этому списку отказывают, так вы сразу начинаете орать про душу!
Повисла тяжелая пауза…
– Лицо кремом? Ну это, извините, я не пидарас, чтобы лицо кремом мазать… – шумно выдохнул он.
– Очень жаль, что вы не пидарас! – ответила Елена. – Пидарас о своем партнере думает! А вы собирались вот этими руками с вот этими когтями, которыми полчаса тому назад в моторе копались, до меня дотрагиваться! Очень понимаю вашу жену, что ей не до эротики…
– Забавно. – Он растопырил пальцы и посмотрел на свою руку. – Я как-то об этом не думал…
– А зачем вообще о чем-то думать, если можно весь рабочий день в тетрис играть, – напомнила Елена; она понимала, что перегибает палку, но накатило.
– Я вам благодарен, – вдруг сказал Айсберг. – Давно не смотрел на себя, что называется, сбоку.
– И я вам благодарна. Я в вас как в увеличительном стекле увидела мужа, с которым расхожусь. Он, правда, ухаживает за собой как садовник за розой. – Елена с отвращением вспомнила все эти гели, шампуни и кремы для рук, громоздящиеся в ванной, чуть не превосходя ее косметику. – Но в основном вы одинаковые дети. Вот вас обидело