Вдруг это какая-то ловушка? Она ведь совсем не знает человека напротив. Но отступать от своего решения без видимых причин ей не хотелось. Она встала и вошла под кроны деревьев.
Она по-прежнему видела Падифа, склонившегося над костром, солнце, золотившее гору, но внутри восторжествовал страх.
Он подкрадывался к ней все время, пока они шли через этот лес. Он стерег ее в тюрьме. Он звал ее, пока река уносила ее от двух всадников. Это была неизвестность, которая ослабляла ее разум, усиливала эмоции и питала надежды. Она ведь могла столько раз убежать от Падифа, но не делала этого. А ведь он и не держал ее, он бы отпустил и не преследовал. Она надеялась, что он может вернуть ее домой.
Она хотела пройти дальше в лес, но будто прозрачная стена мешала ей. У нее задрожали руки, и она услышала, как оправдывает внутри свой страх.
– Нет! – прошептала она, сделала шаг и начала собирать сухие ветки.
Но когда она поворотилась обратно сторону пещеры, голос раздался у нее в голове. Она выронила охапку хвороста. Голос то становился громче, то шелестел как будто бы очень далеко. Девушка крутилась не месте, словно пытаясь поймать источник голоса.
– Кто это? – не выдержала и крикнула она.
Голос сразу же стих и прекратился. Она стояла неподвижно, прерывисто и нервно дыша.
– Кто это был?
Ее голову, казалось, разорвало на куски, оттуда вышибло все мысли, осталась только боль. Она больше не могла думать, принимать решения, сопротивляться – она размылась в пустоте. И голос, полный власти, загремел перед ее взглядом. Но она не могла понять слов. Она только корчилась от бессилия в пространстве.
Постепенно боль стала остывать, а голос стихать, и она успокоилась. Медленно поднявшись, она неровными шагами вернулась к Падифу.
– Что это такое там, в лесу!? – закричала она, швырнув хворост к его ногам, обсыпав мясо трухой и пылью, – Ведь ты знаешь, знаешь и не говоришь, специально отправил меня за типа хворостом, да? – в ней бурлило все, – Объясни же мне! Хочешь в психушку положить? Я все еще в городе? Зачем тебе это шоу? Что ты положил мне в голову, вытащи этот голос, мне больно! – возопила она.
При последних ее словах выражение его стало более чем серьезное и обеспокоенное. Это чуть утихомирило ее.
– Ты слышала голос, приносящий тебе боль? – спросил он.
– Ха! А то ты не знаешь, – начала снова было она, но Падиф властно поднял руку, останавливая ее.
– Что он сказал?
Она сбилась от этого вопроса. Что он сказал?
– Я не знаю. Я не понимаю… – она смутилась: взгляд Падифа был таким серьезным и искренним, что она хоть и не верила ему, но успокаивалась под этим взором, – Мне было больно… – она закрыла лицо ладонями и, замотав головой, тяжело задышала.
Через несколько секунд ее прозрачный и прямой взгляд пронзил юношу.
– Объясни мне, что мне об этом думать и что это было? Я прошу тебя, – добавила она.
– Хорошо, – он сочувственно кивнул, и усталость отразилась