лице улыбку.
– Давай, как-нибудь встретимся. Сходим в кино, или…
– Как-нибудь… – перебивая, прошептала я. – Такое манящее и такое обманчивое слово.
Виталий открыл бардачок и извлек оттуда визитницу.
– Вот, держи. Звони в любое время суток.
Я согласно кивнула, понимая, что вряд ли мне придется воспользоваться любезным предложением.
– Ну, пока? – неопределенно и как-то потеряно улыбнулась я.
– А твой телефон? Или это секрет.
– Прости, совершенно не подумала.
После того, как я продиктовала ему свой номер, мы по-дружески поцеловались на прощание, и я скрылась за дверями подъезда, напоследок услышав за спиной шум отъезжающей машины.
Мне абсолютно не хотелось домой. Туда, где присутствовал Илья, где все еще витала атмосфера футбольного матча, а на полу на кухне стояли пустые бутылки из-под пива.
6
Постояв на площадке первого этажа еще около минуты, я снова выбралась на улицу и пошла вдоль дороги, уводящей в лабиринты городских маршрутов, стараясь не замечать промозглости сырого вечера.
Я хотела разобраться в собственных мыслях и вынести единственно правильный вердикт относительно того, как быть дальше. До появления Виталия на горизонте, у меня никогда не возникало и мысли что-либо менять в своей жизни. Или, вернее, я не знала, как это сделать, оставив все главное на своих местах. Но теперь я ощущала, что меня больше никогда не удовлетворит то, что я имею. Я не хотела разрыва с Ильей, но сегодня вечером я четко осознала: так как мы существовали в последнее время, я больше не смогу жить никогда. Стоило набраться смелости и поговорить с ним. О нас. Но у меня не находилось ни одного хоть сколь-нибудь достойного предложения, с которого следовало бы начать.
Как донести ему то, что я все еще люблю его. Как объяснить Илье, что все, что было между нами когда-то – прекрасно, а то, что мы имеем теперь – то же самое. Только стоит протереть пыль эгоистичного пофигизма, и тогда мы снова улыбнемся друг другу глазами полными надежд, отражая в своих улыбках глянец забытой новизны.
Я брела по улицам и проспектам без остановки, хаотично сворачивая в самых неудачных местах в самые неподходящие моменты. Так мне было проще понять себя. Когда я добралась, наконец, до перекрестка, мне пришлось остановиться. Стоп-сигнал застиг меня врасплох на островке безопасности, когда я стояла одна-одинешенька посреди потока мчащихся во все стороны машин. Светофоры загорелись ярко алым, ограничивая возможность передвижения. Как, собственно говоря, и в нашей с Ильей жизни.
Секунда, две, три… Ждать становилось невыносимо. Наконец красный замигал, и в душе поселилась надежда. Затем светофор моргнул желтым. Мне хотелось сорваться с места и перебежать дорогу. Я больше не могла топтаться на месте. Я больше не хотела. Пути назад не было. Стоило идти исключительно вперед. Но зеленый все не загорался, а желтый стал невыносимым.
Я