был сделан из легкого и прочного серого материала, похожего на застывшую пену. Все остальное: весла, цепи, даже острые палки – тоже были из этого материала. Когда я спросил, что это, меня побили палками и сказали не разевать пасть.
Грести было очень тяжело, я никак не мог привыкнуть. Меня и Бип-Бопа посадили на одно весло, и мы ворочали его, пока лапы, плечи и спина не начинали ныть. Я все время уставал и покрывался пеной, а Бип-Боп ворочал весло с таким видом, словно спал сидя. Я решил, что он очень сильный, раз совсем не устает.
Раз в ночь нам давали по половинке серой зефирки. Я любил подолгу ее разглядывать, прежде чем съесть, а ел маленькими кусочками, разжевывая в мелкую кашицу. На третий день один из матросов забрал сладость. С тех пор я старался съесть зефир сразу, чтобы никто не отобрал.
Кокон с Ари-Ару капитан забрал к себе – у Швепса была отдельная каюта, маленькая, но доверху набитая диковинками. Швепс был очень подозрительным и не любил, чтобы кто-то заглядывался на его сокровища. Когда капитан покидал каюту, он закрывал дверь на большой железный шуруп, а отвертку прятал в шляпе. С шляпой пять-раз-Швепс не расставался никогда.
На борту Огла вместе с нами жили девятнадцать гремлинов. Из них только семь были пиратами, остальные попарно сидели на веслах. Пираты были злобными и дрались палками, а все мои попытки заговорить выглядели вот так:
– Господин пират, вы не подскажете, куда мы плывем?
– Молчать! Закрой пасть! – бился палкой пират без двух клыков с полосатым шарфиком на шее.
Или вот так:
– Господин пират, а какой цвет вам больше нравится: синий или розовый?
– Не разевай пасть! Греби! – ударил меня дубинкой серый гремлин с поясом, на железной бляхе которого был значок в виде перекрещенных отверток.
Со временем я и стал их так называть: Полосатый Шарф был молчалив и злился, когда другие разговаривали; Отвертка любил поесть и частенько забирал чужой зефир; Дырявый Плащ оказалась жадной до игрушек, на ее лапах бренчали оплавленные в кислоте браслеты и болтались ленточки; Талисман Коготь был подлизой и ябедничал на остальных гремлинов Швепсу.
И только Черные Перчатки не дрался, не отбирал сладости и вообще казался хорошим гремлином. Черные Перчатки напоминал мне Раг-Бага, только не такого большого и сильного. Именно он раздавал зефир, созывал гремлинов в трюм перед рассветом и следил за порядком на борту. Свои перчатки он не снимал никогда, в отличие от других пиратов, которые любили помахать шляпами, талисманами и шарфиками.
Гремлины, которые сидели на веслах, не разговаривали вообще. В их глазах было меньше жизни, чем в косящих буркалах Бип-Бопа. От постоянной гребли их спина и лапы стали мускулистыми. В отличие от серых гремлинов-пиратов, гремлины-гребцы были разной окраски: коричневой, бурой и даже красноватой. Глупый Бип-Боп остался моим последним собеседником, и когда никто не слышал, я рассказывал ему истории.
– Однажды мы с Ари-Ару забрели очень глубоко в нору,