охранявшіе знамя, были уже изрублены въ куски. По этой же дорогѣ они отступили на другой день, и вотъ знаменитый берегъ, гдѣ Трильйонный полкъ, подъ дождемъ и ненастьемъ, расположился бивуакомъ въ ночь на семнадцатое іюня. Немного подальше была позиція, которую они, прикрытые противоположнымъ берегомъ отъ неистовыхъ залповъ французской артиллеріи, заняли и удерживали впродолженіе слѣдующаго дня, безпрестанно отражая натискъ непріятельской кавалеріи. Вотъ здѣсь, на этомъ самомъ склонѣ, ввечеру, когда британскія колонны, повинуясь командѣ генераловъ, храбро выступили впередъ для окончательнаго пораженія отступившаго непріятеля, капитанъ Осборнъ закричалъ «ура», и размахивая своею шпагой, палъ навзничь, прострѣленный навылетъ непріятельскою пулей.
– Майоръ Доббинъ отвезъ въ Брюссель тѣло капитана, и похоронилъ его съ приличными почестями, заключилъ сержантъ тихимъ голосомъ. Это ужь, конечно, вы знаете, сэръ.
Когда солдатъ расказывалъ эту печальную повѣстъ, сметливые промышленики, готовые торговать всѣмъ что ни попало, обступили со всѣхъ сторонъ мистера Осборна, предлагая ему кресты, эполеты, орлы, изрубленныя кирасы и другіе остатки, подобранные ими послѣ сраженія на полѣ битвы.
Обозрѣвъ всѣ эти сцены послѣднихъ подвиговъ Джорджа; мистеръ Осборнъ щедро наградилъ своего проводника. Мѣсто, гдѣ похоронили его сына, онъ уже видѣлъ. Мистеръ Осборнъ съѣздилъ туда немедленно по прибытіи въ Брюссель. Тѣло Джорджа покоилось недалеко отъ города, на живописномъ Лекенскомъ кладбищѣ, гдѣ онъ самъ изъявилъ желаніе имѣть свою могилу, когда разъ случилось ему быть здѣсь съ веселыми джентльменами и леди, предпринимавшими загородную прогулку. майоръ Доббинъ положилъ своего друга въ уединенномъ углу сада, огражденномъ небольшимъ заборомъ отъ безконечнаго ряда склеповъ, палисадниковъ и кустовъ, гдѣ хоронили католическихъ покойниковъ. Старику Осборну показалось униженіемъ, что сынъ его, англійскій джентльменъ и капитанъ славной британской арміи, лежитъ вдали отъ мѣста; гдѣ погребены были другіе иностранцы. Кто изъ насъ можетъ опредѣлить вѣрно и точно, въ какой степени собственное наше тщеславіе проглядываетъ черезъ уваженіе къ милымъ для насъ особамъ, и въ какой мѣрѣ проникается эгоизмомъ чувство нашей нѣжнѣйшей любви? Мистеръ Осборнъ не размышлялъ объ этомъ, и не трудился объяснить, какимъ образомъ въ его натурѣ грубый эгоизмъ боролся съ благороднѣйшимъ инстинктомъ. Онъ твердо вѣрилъ въ непогрѣшительность всѣхъ своихъ поступковъ, и былъ убѣжденъ, что личное его мнѣніе для всѣхъ и каждаго должно имѣть силу непреложнаго закона. Его ненависть и злоба, какъ жало осы или змѣи, вооружались противъ всего, что преграждало ему дорогу. Онъ гордился своею ненавистью, какъ и всѣми чувствованіями, волновавшими его грудь. Быть всегда правымъ, идти впередъ зажмуря глаза и не встрѣчать нигдѣ ни малѣйшихъ сомнѣній – увы! какъ много философовъ на базарѣ житейской суеты, умозрительныхъ и практическихъ, которые безумно слѣдуютъ этому принципу?
Возвращаясъ