сомнения ученых мужей. Полагаю, одного путешествия будет достаточно, чтобы многие противоречия получили разумное объяснение.
Словом, я смогу утолить свою жажду непознанного и пройти по земле, на которую еще никогда не ступала нога человека. А вместе с тем сумею победить страх перед опасностью и смертью, свойственный каждому из нас.
Но даже если ни одна из моих надежд не оправдается, я все равно принесу пользу человечеству тем, что проложу кратчайший северный путь в те края, в которые сегодня приходится плыть долгие месяцы.
Эти размышления успокоили меня и развеяли смутную тревогу, которая все еще шевелилась в моей душе. Ведь ничто так не укрепляет дух, как ясная цель – точка, на которую направлены все наши устремления. Такая экспедиция была моей мечтой с ранней юности. Я зачитывался книгами о путешествиях, которые предпринимали отважные мореплаватели прошлого, пытавшиеся достичь северной части Тихого океана, пройдя из Европы через полярные моря. Образованием моим никто не занимался, но я рано пристрастился к чтению, а библиотека моего дядюшки Томаса состояла преимущественно из подобных книг. Я мечтал о море, и эти мечты стали еще более пламенными, когда мне стало известно, что мой отец незадолго до своей кончины строго-настрого велел дядюшке ни в коем случае не позволять мне учиться морскому делу.
Единственное, что меня утешило, хоть и ненадолго, – знакомство с поэзией. Творения великих – от Гомера до Шекспира – уносили мои душу и сердце к небесам. Я и сам принялся слагать стихи, вообразив, что и мне найдется местечко среди бессмертных творцов, и целый год пребывал в этом заблуждении. К счастью, оно быстро развеялось, хоть я и тяжело пережил это разочарование. Однако в то время я как раз унаследовал довольно крупное состояние, и мои помыслы вновь вернулись к юношеской мечте о море.
Шесть лет назад я задумал то предприятие, которое начал осуществлять сейчас. Я твердо помню ту минуту, когда решил всецело посвятить себя великой цели. И начал я с того, что принялся всячески закалять себя. Я побывал с китобоями у берегов Гренландии; я добровольно подвергал себя холоду и голоду, спал по четыре часа в сутки. Днем работал как простой матрос, а по ночам изучал математику, медицину и те области физики и астрономии, которые могут пригодиться мореходу. Освоив азы морского дела, я дважды нанимался помощником шкипера[2] на китобойные суда, плававшие у самой кромки вечных льдов. И наконец, пришел день, когда капитан предложил мне место первого помощника, а когда я отказался, долго уговаривал меня согласиться.
Разве после этого я не достоин совершить нечто большее? Моя жизнь могла бы пройти в покое и роскоши, но всем соблазнам я предпочел суровые испытания и возможную славу.
Сейчас стоит лучшее время года для путешествия по России. Летом дороги здесь ужасны, но теперь, пока лежит снег, легкие русские сани стремительно несутся по гладким колеям. Этот способ передвижения, по-моему, куда удобнее наших почтовых дилижансов[3]. Холод не страшен, если ты закутан в меха; и такой одеждой