так и думают, но в конце концов люди непременно согласятся: вот ведь, все и правда свершилось, как было предсказано.
Вот какая надпись есть в этой книге:
Благословен тот, кто ее хранит,
и проклят тот, кто ее украдет,
и проклят тот, кто ее продаст,
и проклят тот, кто ее заложит.
Ее нельзя продавать
и нельзя осквернять,
и да будет так навеки.
Делегации на Флашинг-Медоуз положили начало событиям, которые привели к войне в Палестине, победе евреев и рождению Государства Израиль. Все это хорошо известно. Но они также породили совершенно иную цепь событий, и о них знают лишь немногие: историю «Короны Алеппо», книги, которую необходимо спасти от многолетнего небрежения, мифологизации и преднамеренного обмана.
2. Алеппо
Назавтра после голосования Алеппо пробуждался с опаской.
Смотритель Ашер Багдади мог по обыкновению начать утро с того, что, выйдя из своей квартирки рядом с синагогой, отправился на базар за лепешками с кунжутом или за горшочком сахлаба, сладкого варева, которое готовится из молока, крахмала из луковиц орхидеи, корицы и молотых грецких орехов. Его дочь Бахийе, рассказавшая мне об этом через много лет, предстает на семейной фотографии сороковых годов маленькой девочкой с пухлыми щечками и недоверчивым взглядом. А в тот день, когда я сидел в ее гостиной, передо мной была непрерывно курящая старуха в широких штанах и резиновых туфлях без задников. И жила она в другой стране, говорила на другом языке и носила другое имя. Уставясь на дешевый плафон, прикрепленный к потолку ее квартиры в городке к югу от Тель-Авива, она описывала хрустальные люстры, которые видела девочкой, когда сопровождала отца во время его обходов главной синагоги. Она вспоминала странные шорохи, загадочные помещения и особенно одно место, где она любила постоять, чтобы ощутить таинственное дуновение холодного ветерка. Хотя роль Бахийе в этой истории совсем невелика, я пришел, чтобы познакомиться с ней, с ее детскими воспоминаниями, услышать ее полузабытый арабский, почувствовать запах сирийских специй в ее холодильнике – словом, взглянуть на осколок еврейского Алеппо, мира, который прекратил существовать для нее, когда ей было одиннадцать лет.
Бахийе и дюжина ее сестер и братьев каждое утро вставали с расстеленных на полу матрасов и ели хлеб с финиковым медом или вареньем, которые мать делала из абрикосов, томящихся на крыше под стеклом. Потом они скатывались вниз по лестнице и разбегались по переулкам города. Однако в то утро все пошло иначе.
Неподалеку от синагоги по одной из улиц Старого города шел Мурад Фахам, шел обычным своим путем на базар, когда повстречал знакомого, и тот его предостерег. Фахаму, торговцу сырами, вот-вот должно было стукнуть сорок. Как и большинство евреев Алеппо, он еще ничего не знал о том, что произошло на Флашинг-Медоуз или в Палестине, где в то утро уже вспыхнула война. Рассказ Мурада Фахама об