уж.
– Нет, я серьезно. Эдриан хороший врач, да и сам по себе он ничего такой.
– Что-то я не обратила внимания.
Андреа уплетает порцию пюре из шпината.
– Как ты можешь есть эту гадость?
– Знаешь, за пять лет можно привыкнуть к этому зеленому поносу.
Мы смеемся. В этот момент к нашему столику подъезжают Том и Брис.
– Приятного аппетита. Встречаемся в парке после ужина, – говорит Томас, затем они с Брисом занимают свободный соседний столик.
– В парке? Зачем?
– Мы каждый вечер проводим в парке. Там пусто, никого нет, очень круто. Только Роуз об этом не знает, так что мы, можно сказать, нарушаем одно из первых правил центра.
Я вспоминаю о договоре между мной и Роуз. Никаких нарушений, полное спокойствие и подчинение всем правилам все три месяца. Надеюсь, что она не узнает. В конце концов, я должна наладить контакт с кем-то, чтобы окончательно не замкнуться в себе и не погрязнуть в своей депрессии.
В парке действительно здорово. Ни единой души, лишь слышен шелест листьев, которые тревожит тихий сонный ветер. Небо усыпано звездами. Они игриво поблескивают, так и хочется встать на ноги и дотянуться до них. В воздухе повис сладкий аромат спящих цветов.
Я не знаю, о чем обычно разговаривают в этом центре, поэтому начала с самого банального и сверхглупого вопроса.
– Как вы оказались в инвалидном кресле? – спрашиваю я.
С удивительной легкостью первой решается ответить Андреа.
– У меня оссифицирующая фибродисплазия. Это когда твои мышцы постепенно превращаются в кости. Гадость редкостная. Особенно когда тебя с детства мотают по разным клиникам и врачам, даря пустые надежды на исцеление.
Моя челюсть отвисла после услышанного. Я испытываю и жалость, и в то же время восхищение. Несмотря на страшный диагноз, она ведет себя гораздо оптимистичнее, чем некоторые здоровые люди, и рассказывает о нем так, будто говорит не о страшном заболевании, а о новом сингле какой-нибудь поп-группы или же о какой-то маловажной, несерьезной новости.
– У меня все проще. Я увлекался мотоспортом. Даже несколько раз был чемпионом, но судьба любит ломать таких крепких орешков, как я. На очередной гонке мой стальной конь подвел меня. В итоге: прощай, спорт. Привет, инвалидное кресло и жалкое существование.
– А ты, Брис?
– На меня напали, всадили нож в спину по самый корень. Вообще не люблю я про это рассказывать. Я много раз пытался стереть из памяти тот день, но ничего не выходит. Достаточно посмотреть на это гребаное кресло, как все события снова всплывают в голове. Теперь твоя очередь.
– Я… попала в аварию. В день выпускного. Столкнулась с грузовиком лоб в лоб… Ничего интересного.
– Так, а вы что здесь делаете? – слышим мы грубый мужской голос в темноте.
– Черт, это Маркус, – говорит Андреа.
– Кто такой Маркус?
– Начальник охраны, – отвечает Том.
– Я спрашиваю, что вы здесь делаете? Вы что, забыли, что после отбоя запрещено выходить за пределы центра?
– Маркус,