мне, я помогу вам…
Его уверенность передается ей. Она вдруг ясно осознает, что они нужны друг другу.
– Я верю вам, Матиас, – говорит она. – Верю… Спасибо… Приходите завтра. Я поговорю с господином Ферстелем…
Франц Ферстель возвращался домой раздраженным. Прибыль, которую он рассчитывал получить, оказалась настолько мизерной, что ее едва хватит на содержание плантации. Им придется затянуть ремни и от многого отказаться. В первую очередь он вычеркнул бал по случаю дня рождения Луизы. Да, это несправедливо. Она мечтает об этом уже больше трех лет. Но голодать из-за ее мечты он не собирается. Луиза подождет…
Ферстель спрыгнул с коня, передал поводья слуге, пошел в дом. Луиза выбежала навстречу. Юная, красивая, счастливая. Ферстель обмяк, прижал ее к груди, сказал:
– Не перестаю благодарить провидение за то, что оно подарило мне тебя, моя девочка. Рядом с тобой я чувствую себя мальчишкой. Мне не шестьдесят, а тридцать, так же, как и тебе.
– Мне еще нет тридцати, Франц, – она поцеловала его руку. – Ты устал?
– Да.
– У тебя огорченный вид. Что-то случилось?
– Да, – ответ прозвучал глухо, обреченно. Луиза встревожилась.
– Франц, не пугай меня. Неужели, Миссисипи вновь собирается выйти из берегов, чтобы затопить наши земли?
– Нет, девочка моя, все намного хуже, – вздохнул. – У нас нет больше денег. Нам придется прекратить все ненужные траты.
– Ненужные траты… – повторила она, глядя мимо мужа.
– Да, Луиза, бал придется отменить, – сказал он строго.
– Да-да, конечно… – она опустила голову. Она предчувствовала что-то нехорошее, но не ожидала, что оно произойдет так быстро. Дело было вовсе не в бале. Ей стало страшно от надвигающейся нищеты. Что они будут делать? Как им теперь жить? Луиза поежилась.
– Пойдем в дом, – сказал Ферстель, обняв ее за плечи. – Не бойся, мы что-нибудь придумаем. У нас есть кое- какие сбережения. Твое приданое все еще хранится в сундуках. Вот и откроем их.
– Откроем… – сказала она, думая о том, что завтра придет Матиас и ей придется его выставить. Ни о какой росписи потолков не можно быть и речи, когда не на что жить.
Поднимаясь по лестнице вслед за мужем, Луиза думала о том, что ей придется не только забыть про Матиаса, но и про свою мечту об отъезде. Она должна покориться судьбе и терпеливо ждать избавления. Сколько? Год, два, пять, десять? Через месяц ей будет тридцать лет. Сможет ли она и дальше оставаться веселой, жизнерадостной барышней, танцующей под музыку Штрауса, или превратится в угрюмую госпожу Ферстель, прячущую свои рыжие волосы под старомодным чепцом, как это делала первая жена Ферстеля. Эта мысль окончательно доконала Луизу. Слезы полились из глаз. Ферстель, увидев их, рассвирепел:
– Что за истерика, Луиза? Нам нечего есть, а ты льешь слезы из-за собственных амбиций. Не вынуждай меня наказывать тебя. Убирайся с глаз моих. И не смей выходить до тех пор, пока я тебя не позову.
Она