я перепоручила руководство пермским офисом надежным людям, переехала в Москву и спокойно работала координатором.
Насколько, конечно, вообще можно спокойно работать координатором. Это оксюморон.
Глеб тем временем переживал тяжелые времена. Тренинги были крошечные. Денег не было. Он не сдавался. Рос, учился, становился тренером. Я в него не особо верила. Я видела тогда мир совсем не таким, как сейчас.
А потом неожиданно я ушла из компании, в которой уже так много лет была партнером. Расставание происходило тяжело, с болью и слезами. Можно даже сказать, что это была одна из самых тяжелых потерь в моей жизни. Правильных, но тяжелых. Я выжила. Открыла ресторан в центре города. Снова стала неплохо жить. Только вот чего-то сильно не хватало.
И тут ко мне пришел Глеб. Мы пили чай. Он жизнерадостно вспоминал, как ему было больно и обидно много лет назад. Рассказал, что долго не мог меня простить. Что пережил нелегкие времена. Потом он поздравил меня с открытием нового бизнеса. И пригласил на работу. Координировать Игру.
Я обалдела. Надолго задумалась и погрузилась в воспоминания.
– Знаешь, – медленно произнесла я наконец то, о чем думала уже примерно год, – когда я расходилась с Сергеем, появился человек, который поступил со мной точно так же, как я с тобой тогда. Может, даже хуже, поскольку он сделал это осознанно. Все вернулось ко мне. Я так же, как и ты, пережила очень сильную боль и обиду. И я до сих пор не могу простить. У меня остались шрамы и страхи. Я многое вижу по-другому сейчас. Поверь, я не понимала тогда своего предательства по отношению к тебе. Я думала, что поступаю в соответствии со своими убеждениями. И только пережив то же, что и ты, поняла, что на самом деле поступала в соответствии с убеждениями других людей. То есть в соответствии с собственной выгодой. Мне жаль, что я причинила тебе боль.
– Не жалей. Все так, как должно быть. И спасибо, что ты это мне сказала. Мне стало легче.
– Ну да. К тому же с тобой тогда остался Олег. Если бы я сделала другой выбор – кто остался бы с Сережей? Он тоже переживал. И он был мне дорог не меньше, чем ты.
– Я же говорю: мы никогда не можем по-настоящему совершить ошибок. Даже когда ошибаемся.
Глеб помолчал, а потом добавил задумчиво:
– Наше сердце знает, когда ум только думает, что знает.
– Какой ты умный. Сам придумал?
– Нет, к сожалению. Некто Ноа бен Шиа. Вчера прочитал.
– Ноа Бен Кто?
– Ши. Поэт, философ, мистик…
– Ты не изменился. Поэт, философ, мистик… Могу я подумать насчет работы? Для начала мне нужно понять, хочу ли я снова этим заниматься. Мне слишком больно даже вспоминать об этом.
– Конечно. Ты звони.
– Ага.
Я думала три месяца не останавливаясь. Не могла решиться. Потом пришла и попросилась в зал тренинга, просто побыть там, как раньше. Мне нужно было найти под болью и разочарованиями прошлого свои настоящие мысли чувства по поводу этого всего. Я нашла их. И поняла, что это и есть то, чего мне не хватало долгих