на ладонь. Повертел в пальцах – она была идеальна. Хуана подошла посмотреть на жемчужину в руке у мужа – той самой, которую он разбил о ворота докторского дома. От морской воды ободранные костяшки пальцев сделались серовато-белесыми.
Повинуясь инстинкту, Хуана вернулась туда, где лежал на отцовском одеяле Койотито. Она приподняла служившие компрессом водоросли и взглянула на плечо ребенка.
– Кино! – пронзительно вскрикнула Хуана.
Кино оторвал взгляд от жемчужины и увидел, что опухоль спадает – яд уходит из тела ребенка. Тогда Кино стиснул жемчужину в кулаке, и его захлестнуло. Он запрокинул голову и завыл. Глаза у него закатились, мускулы окаменели. Другие ловцы удивленно подняли головы, потом ударили веслами по воде и заспешили к нему.
III
Город – это единый организм, у которого есть нервы, голова, плечи и ноги. Каждый город существует отдельно и не похож ни на один другой. А еще у города есть свое настроение. Как распространяются в нем новости – неразрешимая загадка. Кажется, они разлетаются быстрее, чем бегают мальчишки; быстрее, чем женщины успевают поделиться ими через забор.
Прежде чем Кино с Хуаной добрались до дома, нервы города уже пульсировали и трепетали от возбуждения: Кино нашел величайшую жемчужину в мире! Запыхавшиеся мальчишки еще не успевали вымолвить ни слова, а их матери уже обо всем знали. Новость пронеслась над плетеными хижинами и пенной волной хлынула в город камня и штукатурки. Она достигла ушей священника, который прогуливался у себя в саду, подернула задумчивостью его взгляд и вызвала в памяти кое-какие починочные работы, которые не мешало бы провести в церкви. Святой отец прикинул, сколько могут дать за жемчужину, и попытался вспомнить, крестил ли он ребенка Кино. Да и обвенчаны ли Кино с Хуаной, если уж на то пошло?.. Новость докатилась до лавочников, и они тут же покосились на мужскую одежду, которая никак не желала распродаваться.
Новость дошла и до доктора, который сидел у постели женщины, чьей единственной болезнью был возраст, хотя и врач, и пациентка отказывались это признать. Когда доктор понял, кто такой Кино, лицо его сделалось одновременно строгим и рассудительным.
– Я знаю этого человека, – пояснил он. – Лечу его ребенка, ужаленного скорпионом.
Глазки доктора слегка закатились, и ему вспомнился Париж. Комната, которую он снимал, теперь казалась ему роскошными апартаментами, а жившая с ним женщина с надменным лицом – красивой и доброй девушкой, хотя на самом деле она не была ни тем, ни другим, ни третьим. Доктор уставился куда-то вдаль, мимо дряхлеющей пациентки, и ему представилось, будто он сидит в парижском ресторане, а официант как раз открывает бутылку вина.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой