эти двое господ сядут со мной в карету и поедут на место для поединка. Они будут присутствовать на дуэли, после чего я отдам себя в их руки…» «Если останетесь в живых», – перебил его пристав. «Разумеется», – ответил Матален. «А если вас убьют, – гнул свое Дюме, – кто мне заплатит?»
На какое-то время этот вопрос привел маркиза в замешательство. «Ведь вы должны заплатить. У вас такой вид, будто вы и в мыслях не допускаете, что вас могут убить. А если вы останетесь лежать на поле брани? Тогда, я, упустив вас, лишусь жалованья». «Но… моя честь…» «В первую очередь, честь предписывает заплатить кредиторам. Если вы хотите каждое утро драться на дуэли, не влезайте в долги. Ну так что? Будете платить? Нет? Тогда в тюрьму!» Не в силах больше сдерживаться, Матален хотел было открыть дверцу и выпрыгнуть, но тут же попал в объятия судебного исполнителя, который затолкал его обратно в экипаж, а сам сел рядом. Второй устроился с другой стороны. Затем тот, который держал под уздцы лошадь, взобрался на козлы. Увидев, что его действительно везут в форт дю Га, Матален зашелся такой злобой, что на его губах даже выступила пена. «Каналья, негодяй, мерзкая скотина, подлый бездельник!» – кричал он судебному приставу. «Придержите язык, сударь! – воскликнул в ответ на это Дюме. – Я должностное лицо, а вы оскорбляете меня при исполнении судебных обязанностей». «Плевать я хотел на твои обязанности, ублюдок!» – вопил Матален.
– По всей видимости, все это выглядело смешно, ведь наш маркизик, должно быть, извивался, как угорь.
– Надо думать, хотя это Маталену ровным счетом ничего не дало. Напрасно он отбивался, угрожал, а под конец даже стал звать на помощь – хромоногий судебный пристав, оставив за собой последнее слово, сказал: «Вперед, Тимотэ, трогай».
Судебный исполнитель по коммерческим спорам, занявший место кучера, хлестнул лошадь и вся честная компания отправилась в тюрьму, где они, скорее всего, сейчас и находятся и где Маталена ждет премилый шабаш.
– Забавно, забавно, – сказал полковник, – вы были правы, майор.
– Единственная странность, – обстоятельно заметил Монсегюр, – заключается в том, что подобные неприятности случаются с Маталеном в тот самый день, когда ему предстоит драться на дуэли с господином де Вертеем. Первый раз он притворился, что решил свести счеты с жизнью.
– Смотри-ка, а ведь верно, – согласился с ним Робер де Сезак.
– А сегодня его бросают в тюрьму в тот самый момент, когда он отправляется в место, назначенное для проведения поединка. Может он, этот красавчик-бретер, боится?
– Кого? Де Вертея?
– Почему бы и нет?
– Этот Вертей пользуется репутацией далеко не лучшего фехтовальщика, впрочем, в жизни все бывает, и если Матален по тем или иным причинам не желает помериться с ним силами, это более, чем любопытно.
– Об этом только что заявил хирург.
Полковник вдруг улыбнулся и сказал:
– Майор, если юный герой из Нового Орлеана опять придет к нам наводить