Пришлось ходить по врачам. И однажды зимой прямо из поликлиники, её отправили в больницу: слишком высокое давление было, да и другие показатели подкачали. Дней десять она там подлечилась, и её выписали. Тут уже после возвращения домой она по набережной не бегала, но стала прогуливаться по утрам. Прочитала она где-то про скандинавскую ходьбу, что поддерживает силы. Срезали ей две палки в лесочке, и начала она с ними вышагивать километровки. Страх потерять силы превышал всякие недомогания. Поднималась она всегда раньше меня. Я-то сова по природе, работаю до поздней ночи, а она жаворонок, вставала чуть свет и шла с палками, но всегда стремилась успеть придти домой до моего пробуждения, чтобы приготовить завтрак.
Интересная деталь. Юля любила носить мои вещи. То рубашку мою наденет, то в мои сапоги влезает, то джинсы мои старые донашивает. Своих вещей у неё хватало, однако к моей одежде у неё было пристрастие, словно она чувствовала в ней мою близость.
В собесе дали нам с нею путёвку в подмосковный санаторий на берегу Истры. Там мы регулярно занимались лечебной гимнастикой и плавали в бассейне. Тут уж по числу кругов, которые она делала в воде из конца в конец бассейна, её никто не мог опередить. Плавала она, не торопясь, но долго. Она ж у меня была худенькая и спортивная.
Но судьбе было угодно повернуть всё по-своему, а не так, как Юля хотела. Однажды весной, когда она больше всего опасалась обострений, ночью в нашей квартире с потолка полилась вода. Это соседка этажом выше уехала на дачу, а мужа оставила дома пьянствовать. Что он там делал, не знаю, но он крепко спал, когда по всему полу разливалась вода, а у нас в квартире пошёл настоящий дождь. Мы с дочкой бросились убирать воду, и надо же было так случиться, что именно в это время Юля почувствовала себя плохо, давление подскочило. Я вызвал скорую помощь. Прибыл врач быстро, так что ему и медсестре пришлось ещё шагать по воде.
Состояние Юли им не понравилось, и взяли её в больницу на Таганке. Оттуда через несколько дней мы по знакомству перевели её в кардиологическое отделение научно-исследовательского центра профилактической медицины, где её могли хорошо обследовать. Опять брали анализы, всё проверяли, и выяснилось, что подкачали сосуды и нужно делать операцию, но не здесь, а в другом месте – в кардиологическом институте имени Бакулева. Тоже известный в стране научный центр.
Дали мне телефон хирурга, мы с ним встретились в его кабинете. Поразил меня в нашу первую встречу прямо поставленный вопрос: «Каковы ваши финансовые возможности?» Тогда я не придал этому факту большого значения, сказав, что живём мы на обычную пенсию, да платят мне за преподавание, а книги свои я, как большинство писателей в наше время, издаю за свой счёт.
Хирург оказался арабом по национальности. Кстати, в этом институте, как я узнал позже, работает много иностранцев из бывших советских республик и стран востока. Видимо, нашим российским хирургам меньше доверяют или им труднее пробиться в этот институт.
Ну, в общем, араб с отчеством Ахмедович усмехнулся моим возможностям и сказал, что