увидеть редкого гостя полоза? Каким ветром его сюда занесло, какие такие неотложные дела его привели в эти края? Обычно он проживает гораздо выше. Полоза бояться нечего. Это совершенно безобидное существо. Я очень доволен своей удачей.
Время от времени обнаруживаю радующие глаз надписи, выгравированные некогда неизвестными дотошными людьми на огромных каменных глыбах: «Вы прошли тысячу метров», «Вы прошли четыре тысячи метров» и так далее, пока не попадаю к самому концу тропы у санатория имени Розы Люксембург. Тут, как специально, мне встречается рыжая белка с пушистым хвостом. Она прыгает с ветки на ветку и останавливается, как бы приглашая её сфотографировать. Что я незамедлительно и делаю.
Вышагивая по тропе километр за километром, невольно задумываешься о красоте и величии природы, в которой хочется жить. Это не город с его вечной сутолокой, мечущимися в разном направлении машин, трамваев, троллейбусов, с их громом, звоном и выхлопами газов среди каменных глыб домов вдоль улиц и площадей, по которым снуют толпы людей, безразличных к твоей судьбе, занятых своими бесконечными проблемами.
В лесу, на тропе, ты один на один с природой, которая, кажется, тебя понимает и тебе сочувствует, живёт с тобою вместе, это тропа жизни.
Неожиданное огорчение
Возвращаюсь в Ливадию тем же неторопливым, но бодрым шагом. На весь путь туда и обратно ушло три с половиной часа. К ужину успел, но соседей моих – девочки, имени которой я так и не узнал, и её предков – уже не было. Только на следующий день за завтраком я увидел сидящих за столом маму, бабушку и дедушку, но без самой девочки.
– А где же ваша Бояморя? – смеясь, спросил я.
Неужели, думаю, оказалась ещё и сплюшкой и проспала завтрак?
– Она, к сожалению, заболела, – ответил грустно дедушка. – Мы должны вас за это поблагодарить.
Такой оборот дела меня сразу насторожил и отнюдь не обрадовал. Я, естественно, сразу поинтересовался:
– А что случилось?
Ответ меня поразил:
– Дело в том, что Оксаночка (девочку, оказывается, звали Оксана) никогда раньше не заходила в море, как мы её ни уговаривали. Она очень упрямая. А мы никогда её не заставляем что-то делать. Но вчера после обеда вас на пляже не было, а Оксаночка вдруг разделась, вошла в море почти по пояс и села так, что одна голова торчала над водой. Я бросился к ней, испугался, чтобы она не захлебнулась, а она говорит: «Отойди, деда, я буду характер вырабатывать. Меня дяденька обозвал Бояморя, потому что я моря боюсь». Мы сначала обрадовались тому, что, наконец-то, она решилась хотя бы помокнуть, но она долго сидела и ни в какую не хотела выходить. Видимо, вас ждала. Ну, а когда вышла, то у неё зуб на зуб не попадал. Вечером, как и следовало ожидать, слегла она с температурой тридцать девять и шесть. И сейчас лежит вся мокрая от пота. Так что спасибо вам за совет по выработке характера.
Услышав рассказ, мне стало не по себе, и я пробормотал:
– Извините меня,