Нанес огромное разорение приграничным областям, многих жителей князь увел с собой в полон.
Эмир Салим, их любимый отец, отправил семью на север, в верховья реки Кама или Чулман-су, как булгары ее сами издревле называли.
Лишь через год они вернулись вместе с матерью в Биляр, когда все поутихло и немного успокоилось.
Нанесенный удар оказался столь неожиданным и сокрушительным, что понадобилось время, чтобы оправиться, навести должный порядок среди поднявших коварную и предательскую смуту беков, учуявших временную слабость эмира.
После череды неудач булгарского войска, возглавляемого государем, многие непокорные беки подло воспользовались смутным моментом и попытались отложиться от своего владыки и повелителя.
Многие народы и племена до сих пор еще живо помнили о вольных днях, время от времени затевали междоусобные свары, шли на эмира…
Своевольные и непокорные вожди многочисленных племен Сувара и барситов объявили о своей независимости, вовсе перестали подчиняться государю и отказались выплачивать ежегодную дань.
Настали тяжелые времена. В довершение ко всему, старый эмир слег от непонятного недуга. Поговаривали, будто его отравили недруги.
Именно в те самые смутные дни в угоду государственным интересам и принесли красавицу Суюм в жертву. Сестра эмира, увы, не первая в мире женщина, отданная нелюбимому мужчине в угоду далеко идущим планам мужчин. Частенько у них так поступали, сплошь да рядом…
После кончины отца на трон сел старший брат Суюм, Ильхам. Он с самого своего рождения уже обладал несколькими именами, которые дали будущему наследнику престола, видно, для того, чтобы тем самым обмануть всех злых Духов и тем отвлечь от будущего владыки многие предначертанные на его голову несчастья.
Как таинственно шептали тучные имамы, тяжкие беды запутаются в поисках уготованного им человека. Для всех иных старший брат носил имя Ильхам. Для ближних родственников он с детства был Юсуфом.
Столько воды в Чулман-су утекло с той поры, однако Суюм хорошо помнит тот злосчастный день, когда эмир вызвал ее к себе и на Малом семейном диване-совете неожиданно объявил о своем решении:
– Мы повелеваем, чтобы наша сестра вышла замуж за Махмед-бека.
Судьбоносные слова прозвучали, хлопнули, как резкий удар хлыста. Она покачнулась, черные круги, медленно расплываясь, пошли перед ее глазами. Худшей доли для себя Суюм и не могла бы придумать. Глава племени Сувара был грузен и некрасив. Беку давали далеко за все сорок.
На ее побледневших и подрагивающих от жгучей обиды губах еще гуляла не успевшая стереться почтительная улыбка, а в самой глубине красивых девичьих глаз-омутов появилась, заполоскалась смертельная тоска. Жизнь ее, не успев начаться, стремглав покатилась к закату.
– Мой царственный брат желает, чтобы я исполнила его волю? Но пусть он знает, – девушка гордо выпрямила свою прекрасную головку, – что для меня лучше умереть, чем