которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного». Но Злата никогда о таких вещах даже втайне не задумывалась. И вот совершенно непонятный человек стоял перед ней, кротко смотрел темными глазами и улыбался.
Оставалось только одно: скрыть замешательство и последовать за Джанан, стараясь не оглядываться на Тафари, который бесшумно пошел за женщинами.
Злата полагала раньше, что гарем – это некое место, не слишком обширное, битком набитое полуодетыми одалисками. Женщины сидят все вместе в большой комнате, периодически к ним заходит султан, указывает пальцем на понравившуюся наложницу, после чего та под аккомпанемент бубна и диких напевов флейты танцует танец живота в султанских покоях. Но в реальности все оказалось не так.
Женская половина дома была огромна. Это даже сложно было назвать половиной дома, таких домов не бывает, или Злата полагала, что не бывает. Половина территории поместья некоего могущественного человека – так это можно было обозначить. Здесь можно было долго бродить и никого не встретить. У джарийе имелись свои комнаты, выходящие в общий коридор, наподобие монастырского, где они жили по двое; у хранительницы гарема и жены господина были свои покои. Джанан объяснила Злате, что и у нее будет отдельная комната – та самая, где девушку переодевали, – но за какие заслуги, рассказывать отказалась. Похоже, существовал целый комплекс запретных вопросов, добиваться ответа на которые было бесполезно. Но Злата не переставала спрашивать – ведь на что-то она получала ответ!
Джанан показала Злате общие пышно убранные покои, бассейны, лечебницу, баню, библиотеку, провела мимо жилищ евнухов и слуг. Были комнаты, где одалиски предавались отдохновению, играли на музыкальных инструментах, приводили себя в порядок. Злата смотрела во все глаза, не в силах поверить, что подобная красота бывает на свете: все эти летящие арки, тонкие колонны – куда там грекам! – и мозаичные чудеса приковывали взгляд. Фресковые росписи вообще были – глаз не оторвать: то бирюзовые небеса поразительной голубизны, покрытые легкими облаками, то зеленые глубины моря. Вот плафон, как бы затянутый голубоватым дымом, поднимающихся от золотых курильниц с благовониями, изображенных на карнизах… Злата надолго остановилась у стены, на которой был выложен из цветных кусочков город, вода, горбатый мост, и дома громоздились друг на друга… Джанан не без гордости сообщила, что эта мозаика является практически точной копией мозаики на западной стене мечети Омейядов на главной площади Дамаска.
И было здесь множество мелочей, за которые цеплялся взгляд, такое множество, что и за двести лет, кажется, было их все не разглядеть. Покрывала из кружев восхитительного рисунка, большая перламутровая раковина, отливающая всеми оттенками спектра, или прекрасные цветы, отплетавшие золотую решетку.
Встреченные при осмотре женщины с любопытством смотрели на Злату, но заговаривать не решались, их отпугивал строгий