Мать! Друзья! Угощайтесь чем Бог послал… Если б еще по чарке горилочки – так и вовсе был бы отменный ужин!
Ярко пылал хворост. В хате стало тепло, уютно. Даже закопченные стены казались не такими мрачными, неприветливыми.
– Мать, ты прожила в Немирове всю жизнь, – сказал Палий, облизав ложку и запихав ее за голенище, рядом с ножом. – Так, верно, многих здесь знаешь?
– Не многих, а почитай, всех, сынок, – ответила старушка, вытирая сухой морщинистой рукой губы. – Разве что позабыла ныне кого… Укоротил Бог память к старости…
– Когда-то знавал я тут одного человека… Давненько, правда, это было. Поди, лет десять, а то и пятнадцать минуло, как видел его последний раз…
– Кто это?
– Мирон Семашко…
– Как не знать… Я всех Семашков знала. Еще когда девкою была, то с Мироновым батькой вместе на вечерницах гуляла.
– Вот и хорошо… Мирон живой?
– Вот этого не ведаю, голубчик… А жинка его, Федоська, живет на Шполовцах.
– Да, да, Феодосия, – обрадовался Палий. – Так, может, проводишь нас к ней?
– Миленький, я по сугробам и до колодца едва ль доберусь, а ты хочешь, чтоб я вас провела аж до Семашков… Не близкий свет! Но тут по соседству живет Савва Грицай, Федоськин брат… До него я, может, как-нибудь и добреду. А он человек молодой. Быстренько доведет вас до Семашков…
– Что ж, и это неплохо, – поднялся Палий. – Пошли, мать… Арсен, ты со мной!
Хата Грицая и вправду оказалась недалеко. После того как старушка обогрелась и поела кулеша, она быстренько семенила по снегу, опираясь на палочку.
В окнах света не было. На стук бабуси никто не отозвался. Тогда Палий шарахнул по раме кулаком так, что стекла задрожали. И сразу же послышался густой мужской голос, будто хозяин, притаившись, стоял у окна:
– Кого там черт носит?
– Савва, открой! Это я!.. – прошамкала старушка.
– Ты, бабка Секлета? – голос звучал недовольно. – И чего шастаешь среди ночи?
Дверь приоткрылась, на пороге появилась высокая фигура в длинной белой рубахе.
– А это кто с тобой? – испуганно отшатнулся хозяин, норовя захлопнуть дверь.
Но Арсен мигом просунул ногу в щель, навалился плечом, вошел в сени. Палий поспешил успокоить мужчину.
– Не бойся, хозяин! Я товарищ Мирона Семашко.
– Ты знаешь Мирона Семашко? – недоверчиво прогудел голос из темноты.
– Еще бы! Однокашники по Киевской коллегии…
– Вот как! Тогда заходите…
Палий повернулся к старушке, спросил:
– Мать, сама добежишь до дому или проводить? Мы тут малость задержимся… Если встретишь кого – про нас ни гугу!
– Сама, касатик, сама доковыляю как-нибудь… И не сумлевайся – буду молчать как рыба!
Когда за старухой скрипнула калитка, Палий и Звенигора прикрыли дверь в сени.
– В хате уже спят?
– А мы зайдем в боковушку, – ответил хозяин. – Погодите минутку, я принесу огня…
Вскоре он пришел со свечкой и впустил гостей в небольшую холодную комнату